Лес проснулся
Шрифт:
Ветки хлестали по бортам и по лицу. Повязку с головы вырвало, что говорится «с мясом», в моем случае, буквально, и пронзившую меня боль не смягчил даже наркотик.
Схватившись за руль, я выровнял катер, остановил его, пытаясь сориентироваться в ситуации. Над головой, сквозь зелень, срывая искусственным ветром листья, взревел тилтротор. Мы слишком большая мишень, чтобы легко потеряться.
И вот теперь Твистер долбанул по нам всерьез. Никаких больше предупреждений, все по чесноку. Игры кончились и пулеметные
Волной катер отнесло под скалу, где он, врезавшись в кучу мусора, в основном мокрого валежника, задрав нос, сел на мель, и стрельба прекратилась. Нас потеряли из виду.
— Ручей, я Кострома, ответьте.
Рация цела. Самое странное, что пацаны тоже. Все!
Ревущий конвертоплан ушел в сторону.
— Сейчас, сука, с той стороны зайдет! И мы как на ладони будем!
— Ручей, я Кострома, ответьте.
— Кострома, я Ручей, — ведем бой с авиацией противника, — Стаканыч нашел рацию. Ниже по палубе в его сторону полз Ака. Ранен?
Какой, к черту бой?! Нас месят, а мы уворачиваемся. Это не бой, это бегство утки от охотника, хотя звучит, конечно, здорово.
— Миша, ты там?! Живой? — прогремела, вдруг рация.
Я узнал голос генерала Ефимцева.
— Да, папа, — Ефим выхватил у Стаканыча рацию, — тут хрень какая-то происходит непонятная. Разобраться не могу!
Никто не может, но сейчас зачем говорить об этом? И опять накатило чувство неправильности происходящего. И я не про современную стройку посреди дикого леса и не про то, что нас поубивать хотят. Это, конечно, было насквозь неправильно, но хотя бы относительно понятно.
— Ничего Миша, я разобрался. Теперь скажи — лазерный указатель цели у тебя есть?! — снова прогудела рация.
— Да, папа! Только автоматный.
— Миша, мальчик мой, это ничего, я вашу частоту знаю. Наведи лазер на цель. И я ударю отсюда.
Точно!!! Одна ракета с «Генерала Скобелева» и Твистеру амба.
— Понял папа! Сейчас все сделаю! — Ефим протянул ко мне руку, — указатель!
— Держи! — я вручил лазер чуть ли не торжественно.
— Миша, — снова позвала рация.
— Слушаю, — Ефим нажал кнопку.
— Ты меня хорошо понял? Я разобрался. Во всем. Теперь просто все сделай правильно. Ты знаешь, что делать.
— Да, папа.
Это был очень странный разговор. Но я снова списал паранойю на свою одурманенность.
Ефим взял и подняв голову прислушался к гудению конвертоплана.
— Отсюда не прицелится, да и нас ракетой задеть может. Я на берег сойду.
— Может все выскочим? Здесь уже мелко, — предложил Цезарь.
— Не получится, — вдруг сказал Стаканыч, — Ака ранен.
Я только сейчас увидел, что он возится со Славкой. И Вжик рвет
— Да, вам не надо, — быстро кивнул Ефим, — я все сделаю. Скиф, помоги ему. У тебя ведь медицинская сумка.
Он выпрыгнул из катера на валежник и ловко перебирая ногами перебрался на берег.
— Не затягивай, Твистер долго нас выискивать не будет. Мы с той стороны, как на ладони, — бросил я ему вслед и кинулся к остальным.
— Не боись. Все сделаю, — повторил он и повернулся в сторону нарастающего звука тилтротора. Что-то прикидывал, — я туда отойду.
Дела у Аки были не очень, но и не сказать, что смертельно. Перебило обе ноги, но навылет и не задев кость. Он морщился от боли, мычал, но старался держаться. Я вколол ему аллилфанол, пока пацаны резали штанины, зажимали раны и высматривали где перевязать, чтоб не сдавить нервы.
На лице Славки появилось облегчение и выражение сладкой безмятежности. Наркотик начал действовать.
— Держись, казак, атманом будешь, — подбодрил его Цезарь, ловко накладывая повязку, — сейчас все закончится. Твистер грохнем, за нами челнок придет. Скоро в госпиталь, отлежишься там.
— Скиф, — слабо обратился ко мне Славка.
— Да, дорогой.
— Во-первых, спасибо, что вернулся.
— Не за что, — потрепал я его.
— Еще во-вторых есть.
— Говори, боец.
— Во-вторых, Скиф. Ну и рожа у тебя!
Мы заржали. Нам нужна была эта грубая шутка, чтобы разрядится.
— Ничего. На соседних койках лежать будем. Тебе ноги лечить будут, мне кожу на башку натягивать.
— Слышите? — спросил Вжик.
Мы прислушались.
— Нет. Почти тихо.
— А почему твистер на атаку не заходит?
Действительно. Звук реактивного конвертоплана не исчез, но больше не приближался. Ощущение, что он завис в воздухе.
— Может частоту перехватили и услышали, что сейчас бомбанут.
— Тогда бы он улетел, а не на месте торчал. Да и не успели бы ему инфу передать, даже если бы перехватили.
— Иди, взгляни, — сказал Стаканыч, — что там?
Я поднялся на задравший нос катер и услышал сзади себя, как Цезарь интересуется, что же это за чудики такие взяли духов под свое крыло и организовала стройку на планете.
Больше я ничего не слышал. Я увидел лейтенанта Михаила Ефимцева, которого спас несколько часов назад, а теперь стоявшего метрах в тридцати от катера и направившего на нас лазерный целеуказатель.
Я успел закричать. Не помню, что. Что-то невразумительное, чтобы пацаны спасались, прыгали, бежали. Я не понимал, что происходит, но на всю жизнь запомнил этот сосредоточенный прищур. Услышал звук приближающейся ракеты и прыгнул в воду. Отплыть я успел на пару метров, не больше. Дальше меня подняла волна от мощного взрыва пущенной с орбиты ракеты.