Лесь (вариант перевода Аванта+)
Шрифт:
— Сдается, он обещает никогда в жизни не терять никакого плана, — неуверенно перевел Каролек.
— Ну, и слава Богу, — утешился Януш. — Кажется, этот народ солидный и никогда не нарушает данного слова…
Теперь предстояло заполучить копию председателя народного совета.
И сразу выяснилось: единственный выход заполучить желаемое, не открывая насущных причин, — кража. Добровольно и по пустяковому поводу председатель с ней не расстанется. Хуже того, попытки овладеть фотокопией сразу же возбудили бы у него далеко идущие
— Вообще-то мы привыкли, — утешал всех Каролек. — В прошлый раз не удалось — не тот грунт, да и мы еще птенцами были. Теперь сумеем.
— Надо все за одну ночь обстряпать, — раздумывал Януш. — Вечером спереть, за ночь начертить и к восьми утра подбросить обратно. Нельзя дать ему повод что-нибудь заподозрить, а то после начнет разглядывать сделанный нами план—не дай Бог, какие-нибудь несовпадения, тотчас заметит…
— Да брось ты, — фыркнула Барбара. — Не так уж легко запомнить все детали на такой кобыле. И вообще, за одну ночь не успеем, хоть тресни. Надо иметь сутки.
— За день он точно спохватится!
— Надо его чем-нибудь занять. Лучше бы все сварганить прямо теперь, когда столько суматохи с торжествами и представлением…
— Пока что у нас нету астралона…
— Это будет самый настоящий взлом, — размечтался Каролек. — Мы еще и в шкаф должны забраться в его кабинете.
— Нет, всего лишь полувзлом, — уточнил Януш. — Ключ от уличных дверей я ведь так и не вернул ему, а посему самого опасного мы избежим. А в помещении любая отмычка сработает.
— А отмычки-то и нет…
— Расплющим кусок проволоки, тоже мне сложности. В любом случае надо торопиться, неизвестно, когда Збышек привезет астралон.
— Сглазили нас, вот что, — посетовала Барбара. — Вечно дополнительная работа да еще с глупостями! Мы когда-нибудь будем, наконец, работать спокойно, как люди?
Каролек принялся за ювелирное изготовление немецкой печати на большом чертежном ластике. Януш пыхтел над отмычками, которыми можно было бы отомкнуть замки повсеместно, во всех народных советах. Барбара, Лесь и Бьерн взяли мощный темп по обследованию территории.
В самой большой комнате пансионата, превращенной в производственную, кипела работа: трое в спешке чертили, четвертый в поте лица отрезал микроскопические кусочки ластика, а пятый аккомпанировал сбивчивыми ударами по металлу.
— Надо было в часовщики податься, — ворчал Каролек с некоторым самодовольством. — Похоже, у меня талант.
Януш рассмотрел под лампой кусок красиво изогнутой и расплющенной проволоки.
— Отмычка — блеск, — хмыкнул он. — Еще штуки две и будут все размеры.
Каролек недоверчиво покосился на него:
— Думаешь, у тебя тоже скрытый талант? Может, всерьез подумаем…
— Так ведь и собираемся.
— Только бы на сей раз дурака не свалять, — вклинилась Барбара. — Надо учесть все варианты. И ни в коем случае нельзя возбудить подозрений!
—
— Да ты что! — запротестовал Каролек. — До поздней ночи на площади народу навалом, и все нас знают. Кто-нибудь да увидит, как вылезаем с рулоном из ратуши! Не взрослые, так дети.
— Дернул их черт ставить пьесу на этой лохани, — буркнул Януш.
Председатель после долгих колебаний решился использовать амфитеатральную площадь в качестве зрительного зала. Работы шли полным ходом. На склонах мастерили скамьи для публики, а площадку внизу, приспособленную под сцену вместе с лоханью для слонов, покрывали досками. Лохань, торчавшая над поверхностью, представляла некоторые трудности, их преодолели, однако, следующим образом: часть сцены сделали более высокой и предназначили поочередно для антресоли в замковых покоях, разных уровней рудника и сада на природе. Самоотверженная работа вершилась на общественных началах, невзирая на время суток, а посему и в самом деле в любое время дня и ночи рыночную площадь заполняли люди. Захваченные небывалым развлечением городские и пригородные дети затрудняли монтаж хуже заковыристой лохани.
— Есть три возможности, — размышляла Барбара. — В зависимости от того, когда Збышек привезет астралон. Перед торжествами, во время или после. Хуже всего после, тогда председатель очухается и начнет спрашивать план.
— До спектакля тоже плохо, полно народу шляется, — продолжил Каролек. — Хорошо бы во время.
— Раздвоиться нам прикажешь? — проворчал Лесь.
— Неважно, когда лучше, важно, как в каждом из трех случаев, — рассудил Януш. — Начнем от хронологии. Всего спокойнее утром, во всяком случае, нет этих чертовых деток. Кто-то один войдет в здание, вломится в шкаф, то есть я хотел сказать, откроет отмычкой, заберет копию плана…
— И вылезет на радость публики с рулоном огромным, как пушечное дуло, да? — прервал Каролек.
— Напротив. Выходить с рулоном нельзя ни в коем случае. Рулон подается в окно второму человеку.
— А окно председателя на втором этаже и выходит аккурат на площадь!
— Но ведь ратуша — не крепость, окон много, — вступила Барбара. — В другом конце здания есть, прошу прощения, дамская уборная. Даже если все комнаты будут заперты, эта будет открыта. Из окна уборной рулон опустить лучше всего на веревке.
— А обратно?
— Так же. Кто-нибудь войдет с пустыми руками, опустит веревку и поднимет рулон. Закроет в шкафу, и привет.
— Правильно, всё просто, — согласился Каролек. — Остаются две проблемы. Чтобы нас не увидели, и чтобы председатель один день не ведал о пропаже своей копии.
— Развлечем его чем-нибудь, — предложил Лесь.
— Кто? — запротестовал Януш. — Будем вкалывать, как бешеные; этот план — неделя нормальной работы. Любые полруки важны! Пояснения к чертежу по-немецки готическим шрифтом!