Лесная невеста. Проклятие Дивины
Шрифт:
Она остановилась у мостика через Плескову, по которому с этой стороны попадали к пристаням и детинцу.
– Иди в город, а я останусь, – сказала Избрана и оглянулась в сторону реки, по которой шли чужие корабли.
– Как? Зачем? – не понял Хедин.
– Поговорю с ними. Они ведь не знают, что у нас в дружине два с половиной человека, и те раненые! И не надо им об этом знать! Скажу, что я правительница этого города, и спрошу, зачем они сюда явились.
– Ха! Я перестарался, уговаривая тебя брать пример с древних королев! – воскликнул Хедин. – Смелость – хорошее дело, но это уже чересчур! Ты, женщина,
– Они ведь тоже не ждут, что их выйдет встречать женщина. Они удивятся, и мы уже кое-что выиграем. А вы будете ждать прямо за воротами. Ты тоже видел, у них нет на мачте красного щита!
– Но и белого я тоже не заметил!
– А это значит, что они сами не знают, с чем идут сюда, с миром или войной. Хотят посмотреть сначала, что тут происходит и на что можно рассчитывать. Если мне повезет, я заставлю их дать мирные обеты раньше, чем они разберутся в наших плачевных делах. А если у меня не получится, мы все равно все погибнем, чуть раньше или чуть позже. У нас нет и сотни против их двух. Выйти и умереть вместе со мной вы всегда успеете.
– Уж к этому мы не опоздаем! – заверил Хедин. Похоже, Избрана его убедила. – Ну, попробуй! Такую смелость боги не дают просто так, с ней они дают и удачу. Мы с ребятами и в Валгалле хотим сидеть на хороших местах, а для этого надо прийти туда с достойным вождем. Ты – достойный вождь, Исбьерг, я всегда так думал. Если тебе не повезет, мы умрем вместе с тобой и вместе пойдем к Одину. Нет, пожалуй, к Фрейе! – Хедин ухмыльнулся и даже слегка подтолкнул ее в бок.
Подобного свойского обращения между ними никогда не водилось, но Избрана не обиделась. Хитрый, но по-своему честный варяг таким образом выражал ей свою привязанность и преданность, а они стоили дорого.
Ворота закрылись, Избрана осталась одна в самом начале пристани. Варяжская дружина собралась на стене и выглядела довольно грозно. Дальше вдоль заборола разместились плесковичи: сообразительный Хедин спешно собрал всех мужчин, кто вообще мог передвигаться, включая стариков и подростков, именно на них надев самые красивые и внушительные шлемы. Стена щетинилась копьями, пестрела щитами. То, что с других сторон не было вообще никого, с реки нельзя было разглядеть, и с пристани казалось, что крепость полна хорошо вооруженного войска.
Избрана стояла на берегу, только чайки скакали вокруг нее по песку и пронзительно кричали, будто соревнуясь с шумом ветра. Княгиня сняла рукавицы, чтобы было видно серебряные перстни. Остывший на ветру металл холодил кожу, порывы трепали полы красного плаща, подбитого мехом. Сердце стучало так, словно она сама покинула землю, прошла по радужному мосту и стоит перед воротами, за которыми ждет ее бог, владыка мира. Будет это Сварог или Один, ей сейчас было все равно – среди варягов она привыкла к мысли, что боги славян и норманнов если не совсем одно и то же, то хотя бы близкие родичи.
И ей вовсе не было страшно. Не случайно ей досталась честь поджечь погребальный костер – ее учили это делать, учили растворять перед умершими дорогу к предкам, и после обрядов ее переполняло ощущение близости к небу. Собственные умершие предки смотрели на нее из невидимых глубин, и она чувствовала, что стоит на плечах нескончаемо длинной
С усилием выгребая против ветра и течения, к детинцу подошел первый корабль. Еще издалека пришельцы заметили что-то красное на пустом берегу. По мере приближения это «что-то» превратилось в высокую, стройную женскую фигуру. И женщина явно была не из тех, кто не успел укрыться, захваченный опасностью врасплох. Она никуда не бежала, а спокойно ждала, повернувшись лицом к приближающимся кораблям. Все в ней указывало на знатный род и высокое положение: гордая осанка, яркий красный плащ, белизна украшенных кольцами рук, строгая и величавая красота лица. Она стояла у воды, как факел, раздуваемый ветром, и в этой одинокой неустрашимой гордости виделось нечто божественное.
А поодаль еще дымил погребальный костер, с которого не успели собрать прах и обгорелые остатки оружия. Пришельцам был ясен смысл этого сооружения. На краю безлюдного города их встретили только мертвые воины и женщина в красном плаще – точь-в-точь валькирия, пришедшая за павшими из небесных чертогов. Все это вместе настолько поражало воображение незваных гостей, что гребцы в растерянности опустили весла.
Женщина сделала приглашающий знак. Взгляд ее скользил по кораблю, выискивая вождя. Она знала, что искать его следует на носу, рядом со стягом. Таким большим красивым кораблем может владеть только знатный человек, а у него наверняка есть свой стяг, прославленный в битвах и окропленный кровью, с гордым и грозным именем – «Лебедь битвы», или «Пес Одина», или «Опустошитель земель».
И такого человека она вскоре нашла. Мужчина с горделивой осанкой стоял у борта, не сводя с нее глаз. Лица его было почти не видно под старинным позолоченным шлемом с полумаской, виднелась только небольшая светлая бородка. Плечи его обтягивала кольчуга, позади оруженосец держал круглый красный щит и копье, броском которого вождь по обычаю начинает битву. Но сейчас он явно был растерян – вместо вражеского войска и вождя-соперника, в которого он должен был бросить это копье, напротив него стояла женщина, молодая, прекрасная, как валькирия, и грозная в своей отважной красоте.
Завидев приглашающий жест, вождь тоже сделал знак своим гребцам, и корабль ткнулся носом в песок. Но никто не спешил прыгать с него на берег, и в сердце Избраны поднялось ликование. Она добилась своего – она удивила их, смутила, заставила растеряться, а значит, сейчас она была хозяйкой положения.
– Кто вы такие и что привело вас к этим берегам? – громко и ясно спросила она на северном языке. – Я не вижу на вашей мачте ни красного щита, ни белого щита, так чего же вы ищете здесь, воины, мира или войны?