Лесная обитель

Брэдли Мэрион Зиммер

Глава 6

Мацеллий Север-старший, префект лагеря II Вспомогательного легиона, расквартированного в Деве, был высоким статным мужчиной средних лет. Вид у него был внушительный и властный, и он умел скрывать ярость и гнев под маской невозмутимого спокойствия. Он казался мягким и покладистым человеком, но такое впечатление было обманчивым. Обладая могучим телосложением, Мацеллий Север при этом никогда не бушевал и не изрыгал угроз; наоборот, всегда говорил ровно, не повышая голоса, и вообще больше походил на ученого, чем на могущественного чиновника. У тех, кто не знал его, иногда создавалось неверное впечатление, что префект – безвольный человек и просто не способен пользоваться данной ему властью.

Умение

владеть собой в сочетании с мягкими манерами – важное качество для префекта лагеря римского легиона. Мацеллий Север управлял всей жизнью лагеря. Командующему легионом он не подчинялся. Только наместник провинции да еще Legatus Juridicus [4] (эту должность ввели совсем недавно) были вправе приказывать ему и требовать от него отчета. В данный момент наместник возглавлял военный поход в Каледонию, а резиденция легата располагалась в Лондинии, так что распоряжения префекта по всем вопросам гражданской жизни имели силу закона. К счастью, с командующим легионом у префекта сложились прекрасные отношения. Когда-то Мацеллий Север служил под его началом в нескольких военных кампаниях, и тот в свое время помог Мацеллию накопить денег, чтобы его приняли в сословие всадников – средний класс римского общества, который являлся опорой правительства.

4

Чиновник канцелярии наместника, занимающийся исключительно ведением судебных дел (лат.).

Мацеллий Север ведал вопросами снабжения и расквартирования легиона, а также выступал главным посредником в отношениях между армией и местным населением – как британцами, так и римлянами. Вообще-то считалось, что в его обязанности входила еще и забота об интересах гражданского населения. Реквизируя у местных жителей продовольствие для армии, он должен был следить и за тем, чтобы людей, снабжавших легионеров продуктами и рабочей силой, не обирали до нитки, иначе они могли взбунтоваться. Поэтому в мирное время землями ордовиков, прилегающими к Деве, управлял именно Мацеллий, а не командующий легионом.

Кабинет у префекта был маленький, тесный, обставленный скромно, без излишеств. Удивительно, как ему удавалось принимать ежедневно десятки посетителей и рассматривать их жалобы, просьбы, ходатайства. Иногда создавалось впечатление, что крупную фигуру Мацеллия буквально втиснули в угол.

Он почти уже разобрался со всеми накопившимися за утро делами. Сидя на складном стуле, Мацеллий хмурым взглядом сверлил свиток пергамента, который держал на коленях, делая вид, будто внимательно слушает пухлого женоподобного горожанина в римской тоге. Тот говорил не переставая вот уже минут двенадцать. Мацеллий при желании мог бы прервать его болтовню в любой момент, но в этом не было необходимости – он улавливал лишь одно слово из двадцати, так как в это время изучал список имеющихся в лагере запасов продовольствия. Было бы невежливо лишать просителя аудиенции только для того, чтобы ознакомиться с документом; гораздо проще позволить человеку выговориться, пока сам он читает. К тому же Мацеллий уже понял: Луций Варулл с небольшими вариациями повторяет одно и то же.

– Неужели ты хочешь, чтобы я обратился к легату, Мацеллий? – фальцетом брюзжал Луций.

Мацеллий свернул пергамент и отложил свиток в сторону, решив, что аудиенцию пора заканчивать.

– Обращайся, если считаешь нужным, – мягко ответил префект – Однако в отличие от меня он не станет слушать тебя так долго, если вообще примет – Мацеллий хорошо изучил характер командующего. – Не следует забывать, что время сейчас неспокойное. Кое-чем приходится жертвовать…

Толстяк, сидевший по другую сторону стола, оттопырил нижнюю губу.

– Что ты, что ты, я не возражаю, – запротестовал он, учтивым жестом подтверждая

свои слова. – Дорогой ты мой, я все это понимаю, как никто другой. Но объясни, что мне делать с моими фермами и садами, если всех мужчин в округе угнали на работы? Ведь в первую очередь следует заботиться о спокойствии и благополучии римских граждан, не так ли? Ты только представь, я вынужден был послать своих садовников обрабатывать грядки с репой! Ты бы видел, на что теперь похожи мои цветники! – скорбно заключил он.

– Да пойми же, не я решаю, кого из местных жителей забирать на работы, а кого оставить, – небрежным тоном ответил Мацеллий, проклиная про себя императора за то, что тот разрешил предоставлять римское гражданство подобным глупцам. – Мне очень жаль, Луций, – продолжал он (тут он, разумеется, лгал; он вовсе не сочувствовал этому идиоту), – в данном случае ничем не могу тебе помочь.

– Но, дорогой мой друг, ты не можешь мне отказать.

– Послушай, – Мацеллий решил положить конец этому бессмысленному разговору, – ты затеял бесполезное дело. Обратись к легату, если считаешь нужным. Послушай, что он тебе ответит. Не думаю, что он будет с тобой столь же терпелив. Вези рабов из Галлии или найми кого-нибудь здесь, предложив более высокую плату. – «Или, – добавил он про себя, – сам бери в руки вилы. Тебе это не помешает – сбросишь немного жира». – А теперь прошу извинить. Я очень занят. – Мацеллий сдержанно кашлянул и снова уткнулся в документ.

Варулл начал было возражать, но Север, больше не обращая на него внимания, повернулся к своему секретарю – худому молодому римлянину с печальным лицом.

– Кто там следующий, Валерий?

Варулл с ворчанием удалился, а секретарь пригласил в кабинет торговца, который продавал легионам скот. Держа в руке шапку, торговец на корявом латинском языке стал говорить, что не хотел беспокоить столь важного господина, но дороги буквально кишат разбойниками…

– Так что тебя тревожит? Я слушаю, – обратился к торговцу Мацеллий на диалекте силуров, которым владел в совершенстве.

Селянин скороговоркой поведал префекту о своих трудностях: он нанялся перегнать скот на побережье, а на дорогах полно воров и разбойников, а скот уже продан легиону, а он человек бедный и не сможет расплатиться, если его ограбят…

Мацеллий поднял руку.

– Ясно, – доброжелательно заговорил он. – Ты хочешь, чтобы тебе выделили охрану. Я дам тебе записку к одному из центурионов. Займись этим, Валерий. – Он кивнул своему секретарю. – Напиши записку Паулу Аппию, чтобы он выделил людей для сопровождения. Не надо никаких извинений. Это моя работа.

Когда за торговцем скотом закрылась дверь, Мацеллий раздраженно заметил:

– А что же Паул? Почему мне приходится заниматься подобными делами? Любой декурион мог бы самостоятельно решить этот вопрос! – Он сделал глубокий вдох, чтобы восстановить свое обычное состояние невозмутимого спокойствия. – Кто там у нас следующий?

Валерий сообщил, что на прием просится британец по имени Тасио; он хочет продать легиону зерно. Мацеллий нахмурился.

– Я не стану разговаривать с ним. Последний раз он продал нам гнилой товар. Однако запасы зерна у нас истощились. Так. Предложи этому мошеннику вдвое меньше того, что он просит, и, прежде чем отправить его к казначею за деньгами, возьми с кухни человек пять-шесть поваров, пусть проверят качество товара. Если зерно гнилое или заплесневело, вели его сжечь. Пища из гнилого зерна вызывает изжогу. Если зерно нормальное, заплати ему, как было условлено, а если он начнет скандалить, пригрози, что его высекут, чтобы впредь не жульничал. Секстилл сказал, что в прошлый раз пять человек получили отравления. Если он не угомонится, направь его к Аппию, – продолжал префект, – я же подам жалобу в курию друидов, а уж они не станут с ним церемониться. Да, и еще, если он опять привез гнилое зерно, внеси его в черный список и пусть он больше здесь не появляется. Ясно?