Лесной царь
Шрифт:
— Ты зря пришла сюда, нимфы не превысили лимит своих жертв, так что карать их не за что.
Я поморщилась, потому что терпеть не могла это дурацкое правило, разрешающее кровожадные расправы и собиралась их запретить, однако сейчас меня волновало совершенно другое. От приступа ревности чесался даже позвоночник.
— Почему ты с ними здесь любезничаешь?
— Они просили вырастить новые ивы. Мы обсуждали место.
— Видела я, как вы обсуждали. Да они же соблазняли тебя средь бела дня! — голос все-таки дрогнул.
— И?
— Что
Эрран шагнул ближе и почти угрожающе наклонился. Я почувствовала его запах: дождливый лес, полевые цветы в конце лета, и в груди нестерпимо зажгло.
— Какое тебе дело до того, кто меня соблазняет? — спросил он. — Царь и царевна не обязаны хранить друг другу верность, а счастливой парой мы можем больше не притворяться, в этом уже нет смысла.
Я задохнулась от обиды и злости, еще раз взглянула на лесного царя и не узнала в нем своего Эррана.
— И что? Ты уже верность не хранишь?
Он мученически вздохнул и огляделся, будто не понимал, что здесь делает и почему тратит время на разговор со мной. Купол тишины стал еще более плотным, нарастив дополнительный слой.
— Если хочешь знать, была ли у меня близость с кем-то после тебя, то нет, пока не было. И больше я не хотел бы касаться этой темы.
— Пока не было, значит. Может, мне тоже сходить и найти… любовника!?
— Как считаешь нужным, и можешь не ставить меня в известность, мне это неинтересно.
Я сжала кулаки, потом шагнула к Эррану и залепила ему смачную пощечину. Вышла она лихой и звонкой. На самом деле я была уверена, что он успеет отшатнуться или перехватит мою ладонь, но он даже не дернулся.
— И к чему это? — Эрран равнодушно провел по своей щеке, стирая след от удара.
— Ну включи ты свои чувства, — с надрывом попросила я, — ну вспомни, что ты любил меня. Ну пожалуйста. Я умоляю тебя.
По моему лицу текли слезы, и они обжигали, как лавовые реки. Эрран на несколько секунд вгляделся в меня, и на какое-то краткое мгновение его дыхание, я клянусь, стало более прерывистым, а пальцы дрогнули, будто он хотел коснуться меня, но… Но что-то оказалось сильнее.
— Не нужно меня умолять, — он пожал плечами, — и советую подумать, разумно ли лесной царевне быть столь импульсивной. Разговор окончен.
Вот у всех мужчины как мужчины, а мне достался упрямый бесчувственный булыжник.
— Почему? — глухо спросила я, хватаясь за край его черной рубашки.
— Потому что, — он не обернулся, лишь повернул голову, чтобы я видела его ровный профиль, — если я пошел на этот шаг, значит, в этом был смысл. Даже пребывая в заточении, я не отказался от способности испытывать чувства, которые доставляли мне боль: одиночество, отчаяние, тоска. Но я помню, что после твоего ухода, мне было хуже. Так зачем мне возвращаться к той слабости и боли?
— Тогда ты должен помнить, что тебе было также хорошо со мной. Я не причиняла тебе боль.
Это Эрран был тем, кто причинял ее, причем нам обоим.
— Не
Он развернулся и направился к появившемуся порталу, а я осталась стоять, разбитая и униженная.
Листва деревьев успокаивающе зашумела, но Лес не мог унять моей тоски, и я побежала к Завесе, желая спрятаться в человеческом мире от ноши, которая оказалась слишком тяжелой, чтобы нести ее в одиночку.
***
У меня оставалось слишком мало крови инрога, чтобы ходить в человеческий мир и возвращаться обратно, а, значит, в какой-то момент мне придется навсегда попрощаться с родным миром, с местом, которое я долгое время называла домом. И ради чего? Ради Леса, магии и разбитого сердца. Может, оно того и не стоило…
Но пока не хотелось об этом думать, я успею еще оборвать все связи и сжечь мосты. Сейчас же оставался еще прежний дом, моя милая квартира, стены которой украшали награды, как напоминание об успешной жизни и актерской карьере, которая однажды привела меня к истинному предназначению, к роли всей жизни.
Я стояла у окна и смотрела на желтеющую березу, когда в двери звякнул замок. Арнольд часто приходил без предупреждения, но в последнее время складывалось впечатление, что он следит, когда я ухожу и возвращаюсь. В другое время это бы заставило меня насторожиться, но сейчас голову занимали иные проблемы.
— Надя, — сказал Арнольд, почти бесшумно войдя на кухню, — давай поговорим?
Я развернулась и сложила руки на груди, становясь в закрытую позу. Из-за приоткрытого окна дул сквозняк, неприятно ударяясь о лопатки, но в то же время он странным образом придавал мне сил.
— О чем именно?
Он не сразу ответил, сначала обвел взглядом кухню, как будто искал следы преступления, особенно внимательно присмотрелся к термосу и тяжко вздохнул, усаживаясь за стол. Я заметила его кивок в сторону свободного стула рядом, но даже не сдвинулась.
— Твоя карьера идет под откос.
Конечно, карьера. Бывший парень недалеко ушел от Эррана, они оба говорили про работу, ответственность, но никогда о моих чувствах.
— Арнольд, хватит. У меня бессрочный отпуск, социальные сети без меня переживут, новые контракты заключать не планирую.
— Что с тобой происходит, родная?
Он неожиданно протянул руку вдоль стола и взял термос. Я не успела среагировать и остановить Арнольда, и он, понюхав содержимое, быстро отпил его, потом сразу же скукожился:
— Что это? Стухшая вода?
— А это не твое дело. — я забрала термос и засунула его в сумку. — Тебе не говорили, что нельзя брать чужие вещи?
Сколько глотков он сделал? Два, три? Теперь тот самый день, когда я уже не смогу покинуть Лес, только приблизился.
— Разве мы с тобой уже чужие? Мы были целый год вместе, пока ты не решила все разрушить. Нашу общую карьеру, репутацию, нашу любовь.