Лесные дали
Шрифт:
– Этот грех мы разделим пополам. Все будем делить пополам, счастье, радость, грех и печаль… Сегодня ты скажешь ему?
Она не спешила с ответом. Она определенно не знает, но сердцем чувствует, что ей еще нужно время.
– Не знаю… Ты сначала договорись с Афанасием Васильевичем. Это важно - где нам жить
– Хорошо, я сегодня же… Ты такая нерешительная. Что тебя держит?
– Сомнения, сомнения, - проговорила она.
– А что, если это просто вспышка, фейерверк? Пройдет немного времени - и все погаснет. Для меня это будет конец.
– Ну
– Не надо. Никакая не вспышка. Это навсегда. Не веришь?
– Хочу верить… И боюсь… На меня это не похоже. Я всегда была решительной. И я решила. Слышишь, Слава, решила! Только дай срок. Лучше узнаем друг друга, хорошо?
– Как знаешь - я подчиненный, - ответил он упавшим тоном.
Они вышли на дорогу, идущую к селу. Она была освещена косыми лучами предвечернего солнца. Сзади послышался шум мотора: вздымая пыль, мчалась "Волга". Шофер резко затормозил. Из машины раздался бойкий голос председателя колхоза:
– Привет грибникам! Да что-то у вас в корзине пусто? Не везет?
– Кому в грибах не везет, тому в карты везет, - пошутила Роза.
– Далеко ли путь держите?
– В Словени.
– Тогда садитесь, живо!
– скомандовал Кузьма Никитич.
– У вас одно свободное место. Садитесь, Алла Петровна, - сказал Ярослав.
– Садитесь оба. Места хватит. Машина у нас резиновая. В тесноте, да не в обиде, - тоном приказа заговорил председатель, и Ярославу ничего не оставалось делать, как втиснуться вместе с Аллой на заднее сиденье. В пути Кузьма Никитич полюбопытствовал:
– У тебя что за дела в Словенях?
– А я до Чура. Дело есть.
Кузьма Никитич не умел молчать. Спрашивал Ярослава:
– Ну как поездка? Хороша страна Болгария?
– А Россия лучше всех, - отвечала за него Алла.
– Ты откуда знаешь?
– ворчал председатель.
– Болгария - страна интересная. Народ боевой, героический и трудолюбивый. Я бывал у них, тоже с делегацией колхозников ездили.
– И вдруг без перехода, но с явным намеком: - Погорельцев тут без тебя скучал. Верно, Алла Петровна? Подтверди - скучал ведь…
– Что-то не замечала, - с некоторой неловкостью отозвалась Алла.
– Невнимательна, значит, - резюмировал с подначкой председатель.
– Надо быть повнимательней к мужу.
Его слова неприятно жалили.. Это чувствовала не только Алла, но н Роза и Ярослав. Роза опасалась, что увлекшийся Кузьма Никитич и дальше будет разбрасывать свои колючки, шепнула Алле:
– Может, сойдем здесь, пройдемся. Им ведь направо к Чуру.
– Остановите, пожалуйста, - сказала Алла, и они вышли перед селом у речушки.
О том, что Алла встречается с Ярославом, Роза догадывалась. Однажды председатель колхоза сказал ей:
– Я смотрю, этот молодой лесник не такой уж тихоня. А на вид - скромный, стеснительный.
– Ты это к чему, Кузьма Никитич?
– насторожилась тогда Роза.
– А к тому, что придется нашему лесничему вместо шапки лосиную корону носить.
– Тебе-то что, завидно? Или ревнуешь?
– отбрила его тогда Роза.
Когда
– Отдала… Леснику Рожнову отдала, - ответила Алла скороговоркой. Настороженная в последнее время до предела, она в каждом слове, во взгляде и жесте готова была видеть намек в свой адрес, даже когда его и не было. Но Роза неспроста задала свой вопрос, Алла догадывалась, что это только начало неприятного для нее разговора, и уже пожалела, что вышла из машины вместе с Розой. Ей не хотелось ни перед кем отчитываться, кроме как перед своей совестью, а тут каждый почему-то норовит залезть к тебе в душу в тот самый момент, когда душа наглухо закрыта от постороннего взгляда. Роза почувствовала нежелание Аллы касаться этой щекотливой темы и тем более выслушивать советы и наставления. И все же она не остановила себя. Ей казалось, что ее прямой долг, обязанность предостеречь, наконец, спасти подругу. И она начала напрямую:
– Алка, что с тобой происходит?
– Она обняла подругу, сочувственно заглянула ей в глаза. Но Алла ответила отчужденно:
– Не надо. Роза. Это мое, личное.
– Да я ведь к тебе по-хорошему: люди же говорят.
– Люди?..
– Видели вас с Ярославом… Вдвоем. Считают, что у вас роман.
– Роза старалась найти слова поделикатней, но ей как-то это не давалось.
– Роман… Слово-то какое.
– Алла усмехнулась.
– Романы в книжных лавках да в библиотеках. А у нас с Ярославом любовь. Понятно? Любовь…
В голосе Аллы был дерзкий вызов. Роза была поражена. Думала, что Алла отделается шуткой, станет отрицать. А тут на тебе - любовь.
– Алла, что ты говоришь?.. Ты шутишь?
– Этим не шутят, - уже как-то мягче, спокойней ответила Алла.
– Любовь человеку дается однажды.
– Господи! Да как же это?
– Роза всерьез встревожилась.
– А Валентин? Ведь он узнает.
– И разойдемся.
– Ты думаешь, это так просто? Нет, Алла, ты легкомысленная.
– Не спорю: давно известно - все влюбленные легкомысленные, слепые и глухие, - согласилась Алла.
– Ладно, Розик, не будем об этом, философ из меня не получится. Я говорю тебе серьезно: люблю и не могу без него жить. А там будь что будет. Что кто скажет, мне плевать… Валентина иногда жалко. Любви у нас с ним не было. Так, обвыклись и жили.
– Она горько усмехнулась.
– На что я ему? Был бы телевизор. Да машину купит. А больше ему ничего и не надо.
Роза сгорала от любопытства, но Алла отрезала все пути:
– Не задавай мне вопросов, и - прошу тебя - пусть пока все останется между нами. До поры до времени. А теперь - до свидания и не осуждай меня. Я ни в чем и ни перед кем не виновата.
Запыленная председательская "Волга" остановилась у избы лесника Чура. Хозяин сидел на толстом бревне, приваленном к частоколу, босой, без рубахи, подставляя уже нежгучему заходящему солнцу бронзовую грудь, и под собственный аккомпанемент пел: