Лесные дали
Шрифт:
– Ты что?
– спросил старик.
– Решил дозором пройти?
– Проехать. Хочу Байкала оседлать.
– Ну-ну. И Леля возьми. Поезжай по дороге на Словени, - посоветовал старик.
– В бор, что возле шоссе, надо заглянуть. Там могут на машине воровать. И возле поселка.
Опять сверкнула молния и ударил гром. Старик сказал:
– А ружьишко оставь. При собаке оно без надобности. Лель надежней всякого ружья.
Ярослав согласился.
Буря продолжалась два-три часа - победили массы холодного воздуха, и дождь прекратился. Утром упругий холодный ветер разметал по низкому стылому небу клочья рваных облаков: они неслись,
– Морозцем прихватило, - сказал Афанасий Васильевич, кивнув на огурцы, и пошел собирать сорванные ветром яблоки, а Ярослав наскоро перекусил, запряг Байкала, наложил в дрожки сена и поехал в лесничество где условились встретиться с Екатериной Михайловной и Филиппом Хмелько. На этих же дрожках все втроем ехали ревизовать лес Хмелько. Ярослав похлестывал вожжами по гладкой лоснящейся спине лошади, и Байкал бежал рысцой, встряхивая мощной гривастой головой. Хмелько сидел, свесив ноги, обутые в старые яловые сапоги, - иной обуви он не признавал, кроме сапог и валенок, - с деланной завистью приговаривал:
– Тебе, Ярослав, лафа, потому как у тебя конь. С конем в нашем деле благодать.
– Возьмите и вы себе, - сказала помощник лесничего.
– И у вас будет лошадь.
– Это каким таким манером взять?
– спросил Хмелько.
– Обыкновенным: существует порядок, по которому лесничество при необходимости обеспечивает лесников лошадьми.
– Что, в самом деле есть такой порядок?
– переспросил Ярослав.
– В самом деле, - подтвердила Екатерина Михайловна, поняв недоумение Серегина: она слышала острый разговор Ярослава с Погорельцевым год тому назад, когда лесничий сделал вид, что в нарушение закона облагодетельствовал Серегина, выдал ему липовую справку.
– И давно существует такой порядок?
– переспросил Ярослав.
– Давно. Я понимаю ваш вопрос. Валентин Георгиевич здесь не прав. Он не любит лошадей и считает, что чем меньше их будет в лесничестве, тем меньше хлопот.
Она была женщина прямая и еще год тому назад упрекнула Погорельцева: "Зачем ты неправду Серегину насчет лошади сказал?" "А пусть не хорохорится. Больно прыткий. Героя из себя корчит", - ответил тогда ей лесничий.
Для Ярослава это была неожиданность. Оказывается, никакой проблемы и нет, а лошади, по мнению Ярослава, каждому леснику нужны позарез. С этим они столкнулись в тот же день. На участке Хмелько обнаружили много бурелома и сухостоя. И когда Екатерина Михайловна сказала, что лес немыслимо захламлен, что сухостой можно было давно оклеймить и убрать вместе с буреломом, пустить на дрова, что он гниет без всякой пользы и только плодит паразитов-вредителей, Хмелько начал горячо возражать и оправдываться:
– Как его уберешь, на чем отсюда вывезешь из этих оврагов? Тут сам черт голову сломает.
– На лошади!
– сказал Ярослав. Хмелько сердито проворчал:
– Тебе хорошо говорить: у тебя конь. А у меня?
– В лесничестве есть лошади, - сказала Екатерина Михайловна.
– Вы когда-нибудь просили, Филипп Зосимович? Нет. Разве что для обработки огорода. А лес вас, я вижу, не очень волнует. Не любите вы его.
Ярослав поддержал Екатерину Михайловну. Сколько раз она и Погорельцев ему говорили! Не слушается.
– Если весь участок внимательно осмотреть, я думаю, до сотни таких пней наберется, - проговорил Ярослав.
– А ты думаешь, у тебя меньше?
– вспылил Хмелько.
– Не думаю, а убежден, - ответил Ярослав.
– Впрочем, ревизия покажет.
– Это какие ревизоры тебе попадутся, - буркнул Хмелько.
– Сам лесничий и Чур будут делать ревизию у Серегина, - сообщила Екатерина Михайловна.
Хмелько гадал: запишут в акт ревизии порубки или скроют, как делали в минувшие годы. И он сделал вид что удручен.
– От злодеи. Это ж не люди, а бандюги. И все ночью, Екатерина Михайловна, ночью воровали. Днем - нет, днем бы я увидел.
– Лесу от этого не легче, - сердито ответила помощник лесничего.
– Вы отвечаете за него и днем и ночью.
Полногрудая крупная женщина в резиновых ботах и теплом платке, она шагала впереди двух мужчин недовольная и раздосадованная. Екатерина Михайловна ежегодно участвовала в ревизиях, но Хмелько ревизовала в первый раз, и недостатки превзошли все ее ожидания.
– Я слышала, что у Хмелько разворовывают лес, но не думала, что дошло до таких размеров. Этак мы лет за десять весь лес изведем. Нет, с либерализмом пора нам кончать, пора, товарищи, пора. Пока нас всех не прогнали.
Она обмеряла пни каждого срубленного дерева и записывала в тетрадь. Слово "прогнали" неприятно кольнуло Хмелько. "Прогонят, как пить дать прогонят, если все запишет в акт ревизии. И не подступишься к ней никак - больно строга".
Домой уже ехали, а Екатерина Михайловна все никак не могла успокоиться, роняла, как дерево листья, сухие недовольные слова:
– Не ожидала я от вас, Филипп Зосимович, такой службы…
– Как могу, так и служу, - огрызался Хмелько.
– А другие лучше, что ль?
– Хуже быть не может. Хуже некуда. В таком случае надо прямо и говорить: не могу, увольняйте.
– И увольняйте, - сорвалось горячее слово у Хмелько.
– Я где хоть зароблю… В том же колхозе. По двести пятьдесят люди зарабатывают у Кузьмы.
– Да, только там вы не сможете двух коров держать, - сказал Ярослав.
– И бесплатное обмундирование не будете получать.
Филиппа Хмелько высадили возле его дома и поехали в лесничество. Екатерина Михайловна спросила:
– Что покажем в акте?
Вопрос ее удивил и даже обескуражил Ярослава.
– Что есть на самом деле, то и покажем.
– После такого акта Хмелько нужно увольнять.
– Это надо было сделать лет пять или десять тому назад, - сказал Ярослав.
Екатерина Михайловна ответила не сразу. Щуря от встречного ветра серые суровые глаза, проговорила, как бы рассуждая сама с собой:
– Оно конечно, какой Хмелько лесник. В лучшем случае - сторож. Плохой, нерадивый охранник. Образование у него четыре класса. У Чура - шесть. Что они знают о лесе? Ровным счетом ничего. Березу от осины отличат. А вот на какой почве лучше сажать сосну и на какой ель, это уже для них высшая математика. Или как бороться с вредителями леса, если и знают, так понаслышке. Книг не читают. Другое дело - Рожнов. Он лесник по призванию. Для него лес - это его жизнь, частица его самого. Или вот вы - всего год работаете лесником. Никаких специальных школ не кончали…