Лесные твари
Шрифт:
Дверца распахнулась. И оттуда выскочили молодцы в камуфляже с АКМ, подствольными гранатометами, финками, шампурами и мангалами, с собаками, ягуарами, БТРами, пулеметом "Максим", шашками наголо, секретная бригада по борьбе с террористами SAS-22 из Великобритании и разведывательная группа "Sayeret Mat'Kal" из Израиля, и три жандарма в черных масках из французской "GIGN", и члены партии ЛДПР, и секретный аннигилятор на трех велосипедных колесиках…
Никто оттуда не выскочил. Дверца распахнулась, и шофер, невидимый в темноте, спросил старым скрипучим голосом:
– Подвезти, ребята?
Демид
Демид лежал на сиденье, хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, пытался что-то соображать, но получалось у него плохо. Что сказать этому шоферу? Это ведь не пацан за рулем маминого "Ниссана". Вежливо попросить его уступить место за рулем? Посулить кучу денег? Объяснять, что они – борцы за спасение человечества?
Демид лежал и смотрел на затылок водителя, прикрытый сверху кожаной кепочкой. В одном ухе водителя болталась здоровенная сережка в виде латунной пятиконечной звезды, размером с половину деминой ладони. Второе ухо наполовину отсутствовало. Не был похож этот водитель на перепуганного обывателя.
И уж, конечно, не нуждался он в замене. Вел свою тачку так, что непонятно было, каким образом она не взлетает. Петлял по улицам со скрежетом и дымком из-под колес, поворачивал на такой скорости, что машина вставала на два колеса, и насвистывал себе под нос что-то вроде "Hair of the dog" [52] .
52
"Собачья шерсть". Песня рок-группы "Nazareth".
– Друг… – Демид мучительно соображал, где он уже видел эту экзотическую личность, – Слушай, друг, ты классно водишь тачку. Я еще такого не видел…
– Увидишь, братишка. – Водила заложил такой вираж, что они едва не проехались по стене дома. – Такое ща увидишь, мало не покажется.
И тут Демида наконец-то прошибло. Голос старика и внешность панка. Редкое сочетание, незабываемое.
– Кикимора, ты?
– Я, – Кикимора обернулся, выкрутив шею назад под немыслимым углом, как сова. Ухмыльнулся безобразной своей улыбкой. – Ты рад, братишка? Хоть теперь-то рад?
– Рад, – буркнул Демид. – Куда везешь нас? На жертвенный алтарь?
– Ну ты даешь! – Кикимора заржал. – Я тебя, птенчик мой божий, не кудавезу, а откуда. От мусоров тебя спасаю. И не думай, что спас уже. Потому как менты нынче очень резвые. И злые на тебя до невозможности. И думаю я, что увидишь ты их фараонские тачки сегодня еще не раз. Вот, кстати…
Сине-белая Волга с мигающим "попугаем" на крыше вылетела наперерез, встала наискосок на дороге. "Ха-ба!!!" – затрубил, как мамонт, Кикимора, тормознул в сантиметре от неминуемого столкновения, дернул рычаг, врубил заднюю, выехал на тротуар, раздавив в лепешку урну. Двери милицейской Волги уже начали открываться, уже показался оттуда
На этот раз преследователь у них оказался посерьезнее. Мастер. Сидел у них на хвосте, не отрывался. Они чесали по шоссе, скорость добиралась до заветных двух сотен. И это как раз было то самое, о чем Дема не сказал парнишке в Ниссане – Волга с хорошим двигателем. Советский сарай с виду, и зверь внутри.
У Кикиморы тоже была Волга. И Демид не сомневался, что под капотом у нее тоже стояло что-то импортное. Урчало это как-то не по-нашему – ровно, без натуги, и спидометр уже зашкаливало.
– У тебя движок "роверовский"? – спросил он.
– Он самый. – Кикимора ткнул пальцем в кнопку магнитолы и пространство заполнилось невыносимым звуком – словно сотня бульдозеров соревновались в гонках на трассе "Формулы-1". Кажется, такая музыка назвалась "Хард-кор". Демид терпеть такое не мог на дух, но сейчас терпел. Странным образом адские сковородки гитар, терзаемых в предсмертных конвульсиях, гармонировали с этой дикой, безумной гонкой. Демон вел машину, и, наверное, мчалась она прямой дорогой в преисподнюю. Но Демид развалился на заднем сиденье, идиотски улыбался и наслаждался жизнью.
Вот оно – маленькое счастье. Вручить свою судьбу кому-то другому и на хоть на минуту забыть обо всем. Хоть минуту не думать о том, как выжить.
Потому что если он не выживет сейчас, в этом не будет его вины. Ему будет чем оправдаться – на том свете.
Лека странно молчала – может быть, просто спала. Хотя, что в этом странного? Наверное, в любом экспрессе, мчащемся в ад, наполненном стонами и воплями ужаса, есть пассажир, мирно свернувшийся на верхней полке и посапывающий носом. Ему просто все до фени. Он хочет спать.
– Держись! – завопил Кикимора, переревывая динамики. – Сейчас самый слалом начнется!!! У тебя как с желудком?!
– Порядок! – проорал Дема. – Пустой желудок! Блевать нечем!
И начался слалом.
Дорога здесь шла плавными кругами, поднимаясь в гору. Не было резких поворотов, но зад автомобиля на такой скорости отчаянно сносило. Сам Демид, при всем его мастерстве вождения, не раз шаркнул бы об сплошную металлическую полосу ограждения. А Кикимора? Черт его знает, как он вел. Люди так не ездят на машине.
Тот, на милицейской тачке, заметно отстал. Проскрежетал пару раз по металлу, высек сноп искр и поостерегся. Все-таки казенное имущество, по головке потом не погладят. Кикимора наконец-то добрался до верха горы, свернул направо, притормозил. Он все время глядел в заднее зеркало. У Демида складывалось впечатление, что Кикимора не хотел, чтобы от него отстали.
И точно – едва менты с ревом вскарабкались в гору, Кикимора удовлетворенно крякнул, устроился поудобнее и рванул дальше. Здесь начался небольшой поселок с деревянными, но добротными домами. Улица неуклонно сужалась, и в конце концов превратилась в узкий проезд, ограниченный с двух сторон бетонными высокими стенами. Кикимора пулей влетел в этот коридор. Дистанция между ним и преследующей машиной сократилась до десяти метров, скорость упала до шестидесяти, но и это казалось безумным в каменной серой ловушке.