Лестница к звездам
Шрифт:
Ему казалось, что сквозь его уши продели острый шампур. Он открыл глаза. Вместе с резкой болью появилось видение лица Евы. «Наверное, я утонул, — промелькнуло в голове. — Это уже в другом мире…»
— Ты жив, жив, — услышал он над собой. — Боже мой, ты жив!
Он понял, что лежит на дне шлюпки, а голова его — на коленях Евы.
— Нельзя, чтоб они…
— Да-да. Но сейчас это не имеет значения.
Лицо Евы было залито слезами. Он пересилил боль и сел.
В тот же момент шлюпка ткнулась носом в берег. Тут уже собралась толпа людей. Адам попытался встать. «Только бы меня не вырвало
Прошло два дня, прежде чем Адам поправился окончательно и перебрался из дома в свою зеленую резиденцию. Ему сказали, что его спасла какая-то девушка, но она куда-то пропала, едва спасательная шлюпка с Адамом пристала к берегу, и до сих пор никак себя не обнаружила.
Адам молча выслушивал слова восторженной благодарности в адрес Евы. Адам знал, что Ева навещала его каждую ночь. У него не было никаких иных доказательств их ночных свиданий, кроме того, что под утро ему становилось необыкновенно хорошо и радостно. Ему казалось, он летает, обнявшись с Евой. Им даже не приходится махать руками-крыльями — они прижимаются все тесней и тесней друг к другу и, невидимые снизу, совершают облет цветущих полей и лугов. Адам чувствовал присутствие Евы, ее прикосновения были так волшебно легки, что он боялся дышать, чтобы не спугнуть счастье. Он стремился продлить это наслаждение, и в то же время ему казалось, у них с Евой пропасть времени впереди — и на реальность, и на мечты. Болезнь, а главное — процесс выздоровления обострили в нем жажду к самым изощренным наслаждениям. А что может быть тоньше и изощреннее реальности, переработанной фантазией страстного душой и телом молодого человека в некую близкую к божественной субстанцию?
Наутро второго дня болезни Адам почувствовал такую тоску по Еве, что его еще слабые ноги понесли его к дому Евы. Он увидел через забор Еву, ее дочь и мужа за столом в саду. Ева тоже его увидела. Эгоистичное желание сейчас, сию секунду прикоснуться к Еве одержало верх над всем остальным. Он перемахнул через забор, упал перед Евой на колени, схватил ее руку и впился в нее губами.
Ева застенчиво улыбалась ему. Евин муж смотрел на него, как на родного брата. Евина дочь изо всех сил старалась привлечь к себе его внимание.
«Какой-то испокон века знакомый сюжет наизнанку, — подумал Адам. — Сколько раз в мечтах я спасал хорошеньких девчонок».
«Это так банально», — услышал он чей-то голос.
«Но все равно я куда естественней чувствовал бы себя в роли спасителя, чем спасенного, — возразил Адам. — Все-таки я мужчина».
Он поднял глаза на Еву и понял, что она страдает.
Он встал с колен, виновато улыбнулся и учтиво попрощался, пообещав зайти еще.
— Вы не обманете? — серьезно спросила дочь Евы. — Вы правда придете?
Упав с облаков грез на затоптанную лужайку бытия, Адам потащился домой и заполз в свой зеленый шатер зализывать раны.
«Почему так больно? — спрашивал он себя. — Ведь я же знал с самого начала, что у нее есть…»
Он не хотел даже мысленно произносить это отвратительное слово — «муж». Он вдруг почувствовал, что ему не хочется видеть Еву сегодня ночью. «Неужели она может быть с кем-то вот так же, как со мной?»
Он задохнулся от этой мысли. Ему
Он вышел к столу для того, чтобы наговорить родственникам кучу гадостей и тем самым разрядиться. Разумеется, он не планировал это заранее — все случилось само собой.
Сестра, в адрес которой был сделан выпад на больную для нее тему волосатых ног, показала ему язык, нос и сказала:
— А я знаю, кто эта твоя русалка. Думаешь, какая-нибудь пикантная мадемуазель со стрижкой «гаврош» и в американском бикини? А вот и нет! Обыкновенная советская женщина. При муже и ребеночке. Муж у нее лы-сый. Ой, мама, он дерется!
Адам запустил в сестру арбузной скибкой, хотя раньше никогда не позволял себе подобного хамства по отношению к кому бы то ни было, а тем более к женщине, и выскочил из-за стола.
Выйдя за калитку, он направился куда глаза глядят. Неподалеку от дома он столкнулся с Асей.
— А я иду к вам, — сообщила она, глядя Адаму в глаза. — Только я не знаю, хорошо это или плохо.
— Здравствуйте.
Адам с трудом нашел подходящее для данного случая слово.
— Так вы думаете, это хорошо? Я только хотела отдать вам письмо и уйти. Но сейчас мне вдруг захотелось побыть с вами хотя бы пять минут. Можно?
— Можно, — буркнул Адам. — А где письмо?
— Вот.
Ася извлекла откуда-то из-под оборок сарафана белый квадратик.
— Оно…
— Нет, мама тут ни при чем. — Ася с ехидным пониманием поджала губы. — Письмо от меня.
Адам стал машинально разворачивать его, но Ася сказала:
— Прочитаете через пять минут. Когда я уйду.
— Хорошо.
Адам сунул письмо в нагрудный карман сорочки.
Он шел рядом с девочкой, стараясь не прикасаться к ней. Он чувствовал интуитивно, что девочки пятнадцати лет все случайное возводят в ранг предопределенного неведомой высшей силой.
— Быть может, вы проклянете меня, когда прочитаете письмо, — заговорила Ася. — Что ж, я к этому готова.
Адам хотел было сказать ей что-то вежливо-безликое, как Ася вдруг схватила его за локоть и потащила в сторону скамейки в кустах.
— Вон моя мама, — прошептала она. — Она не должна видеть нас вместе.
Они сели на скамейку и оказались в завидном положении тех, кто все видит, оставаясь при этом невидимым.
На Еве была широкополая шляпа и открытый сарафан из той же самой материи, что и Асин, но такого волнующего фасона, что у Адама дух захватило. Рядом с Евой шел молодой человек спортивного телосложения и нес ее соломенную сумку.
— Кто это? — громко вырвалось у Адама.
— Тс-с. Это Вольдемар. Папин кузен. Я была чуточку влюблена в него прошлым летом.
— А твоя мама? — спросил Адам, не глядя на девочку.
— Мама ни о чем не догадалась А, вы хотели узнать, как относится к Вольдемару моя мама? — дошло до Аси. — Думаю, он ей тоже немножко нравится. Он очень тонкий ценитель женщин. Так говорит мама. Но пустой как мячик.
— Это тоже ее слова?
Ася мельком посмотрела на него и промолчала.
Ева о чем-то увлеченно беседовала с Вольдемаром. Вдруг она глянула в сторону кустов, за которыми стояла их скамейка. Адам мог поклясться, что их глаза встретились. Ева испуганно отвела свои.