Лестница к звездам
Шрифт:
Раздался телефонный звонок. Я не спешила снять трубку — я была уверена, что звонит Винченцо.
— Где ты была? — услыхала я совсем рядом голос Дениса. — Этот шимпанзе тебе передал?
— Он понимает по-русски.
— Знаю. Пускай не подслушивает. Придешь?
— С Винченцо.
— С чего это вдруг?
— Он пригласил меня на твой концерт еще вчера.
— Надо же, какой меломан. — Он помолчал. Потом спросил совершенно другим — потеплевшим — голосом: — Ты где была?
— На пляже. Ты ведь знаешь: я обожаю море.
Он
— Купалась?
Я усмехнулась ему в тон.
— Забыла взять полотенце.
Я смотрела на палас, которым быт застлан пол в комнате. Темно-серые, серые и бежевые ромбы чередовались с упрямой последовательностью в каждом новом ряду. Это было так похоже на наши с Денисом отношения, что впору было кричать от накатившей безысходности.
— В чем дело? Все не можешь простить?
— Могу. Но это не имеет никакого значения.
— Я тебя не понял. — В трубке что-то щелкнуло. Очевидно, Винченцо на самом деле нас подслушивал. — Повтори, что ты сказала.
— Я уезжаю завтра утром в Больцано.
— А… Хорошо. До вечера.
Он первый положил трубку.
— На тебя все смотрят, — сказал Винченцо, когда мы сели на свои места в амфитеатре. — В зале есть мои знакомые. Будут мне завидовать. — Он улыбнулся и похлопал меня по руке. — Поняла, почему я так хотел, чтобы ты пошла со мной на концерт? А?
— Спасибо, Винченцо, — пробормотала я, проникнувшись к нему благодарностью. — Ты настоящий друг.
Я представила, как мне было бы одиноко и плохо, если бы я пришла на этот концерт без Винченцо. А ведь я бы обязательно пришла.
— Я очень корыстный человек, Лора.
— В таком случае объясни, пожалуйста, почему ты так упорно пытался затащить меня именно на этот концерт? Мы с таким же успехом могли пойти в театр или куда-то еще.
Винченцо снова похлопал меня по руке, потом вдруг взял ее и прижал к губам. При этом обвел взглядом зал.
— Сама скоро поймешь, бамбина Лора. Ты умная и очень душевная. Я правильно употребил это прилагательное?
— Не знаю, что ты имел в виду.
— Я хотел сказать, что ты можешь все понять и не станешь осуждать ближнего. Потому что твой ближний тоже всего лишь обыкновенный человек. Мне так хочется посидеть с тобой вдвоем и кое-что тебе рассказать. И ты, если захочешь, мне расскажешь. Мне очень нужен друг, бамбина. Женщина-друг. Наверное, ты думаешь, что я помешан на сексе? Признайся, ты думаешь так?
Я вздохнула.
— Я тоже помешана на нем, Винченцо. Только об этом почему-то никто не догадывается. Наверное, я это слишком хорошо скрываю.
— Кажется, я понял тебя. — Он смотрел на меня растроганно. — Уверен, тебе очень непросто живется в этом мире.
Сантини подошел ко мне во время перерыва. Это был высокий мужчина неопределенного среднего возраста. Итальянского в нем было еще меньше, чем во мне, — на севере Италии очень распространен этот усредненно европейский тип.
— После концерта едем в
— Кто едет? — поинтересовалась я.
— Деннис, я и мои сестры. Ужин даю я.
— Меня пригласил Винченцо. Я дала согласие.
Сантини смерил Винченцо оценивающим взглядом.
— Деннис сказал, ты будешь свободна вечером.
— Он не понял меня. Передай ему спасибо.
— Скажешь все сама после концерта. Приходи в артистическую.
Он приложился к моей руке и растворился в толпе.
— Приду. Куда я денусь? — задумчиво проговорила я, обращаясь к самой себе, и взяла Винченцо под руку. — Нам пора.
— Что хотел от тебя этот человек? — спросил он, когда мы снова сидели на своих местах. Дело в том, что мы с Сантини разговаривали на английском.
— Пригласил в ресторан.
— Он импрессарио твоего друга. Почему ты не любишь его, бамбина?
Я прилежно изучала программку. Но отвязаться от Винченцо оказалось совсем не просто.
— Почему ты не согласилась пойти в ресторан со своим другом и этим человеком? — допытывался Винченцо.
— Я думала, ты не понимаешь по-английски.
— Я на самом деле не понимаю, бамбина. Но я хорошо знаю твое лицо. На нем все было написано.
— Я сказала, ты пригласил меня еще раньше. Если я не ошибаюсь, ты хотел посидеть со мной вдвоем за тихим домашним ужином и поговорить по душам. Так ведь?
Он смотрел на меня недоверчиво. Он хотел что-то сказать и наклонился в мою сторону, но в этот момент в зале погас свет и на сцену вышел Денис.
Я закрыла глаза. Если бы я могла еще и уши заткнуть.
Я не слышала «Обручение» с тех самых пор, как мы расстались. Эта музыка принадлежит Италии. В Италии она и звучит по-особенному пронзительно.
— Твой друг очень талантливый музыкант, — шепнул Винченцо, когда зал зааплодировал. — Но чего-то ему не хватает.
— Чего?
— Наверное, теплоты. Он никогда не был женат?
— Не знаю. Сам у него спроси.
Винченцо посмотрел на меня внимательно и, как мне показалось, осуждающе покачал головой.
— Ты не жалеешь, что не поехала в «Касабланку»? — спросил Винченцо, наливая в мой бокал почти бесцветное «Гави»[11].
— Хочешь сказать, там лучше кухня, чем у тебя? Что-то мне в это не верится, Винченцо.
— О, бамбина, ты уже шутишь. Это так хорошо. Это очень хорошо. Но твой друг выглядел расстроенным. Он наверняка рассчитывал на твое общество.
— Сантини сумеет его утешить. У него в каждом городе живут кузины и прочие путаны.
Я сказала это с неожиданной злостью. И выдала себя с головой.
— Каждый молодой мужчина думает, что новая женщина покажет ему что-то особенное, чего он не знает. Я тоже когда-то думал так, бамбина.
— А если ты любишь какую-то женщину и она отвечает тебе тем же, неужели ты пойдешь в бордель?