Лестница к звездам
Шрифт:
— Выпьем еще шампанского. — Он подтолкнул меня к кровати, наполнил бокалы, лег рядом, не касаясь меня, и поставил мне на грудь бокал. — Я думал, ты такая… современная.
— Разочарован? — Я с трудом ворочала отяжелевшим языком.
— И да, и нет.
— Объясни, пожалуйста.
Он вздохнул.
— У нас не может быть серьезно. А потому я скорее разочарован.
— Неужели ты хочешь, чтоб у нас было серьезно?
— Это зависит не от меня. И даже не от тебя, девочка.
«Янез» протянул руку
— Ты хороший.
Вместо того, чтоб улыбнуться ему, я всхлипнула.
— Я так и знал, что ты это скажешь. Одевайся, и я провожу тебя домой.
Он потянул меня за руку.
— Отстань. Я буду спать здесь. Я не хочу домой.
— Ты думаешь, я мумия Тутанхамона? Я не смогу лежать рядом с тобой и сохранять нормальное кровяное давление.
— Погаси свечи и дай мне руку, — сказала я.
Он так и сделал. Он лежал на боку лицом ко мне и прерывисто дышал. Я взяла его руку и прижала к своей груди. Я делала так в детстве с маминой рукой. Когда мне было очень плохо.
— Я бы с удовольствием сделал этому типу обрезание садовым ножом, — сказал «Янез» и придвинулся ко мне. — Ты такая… нездешняя. Если бы я не был старым гомиком, я бы изнасиловал тебя с особой изощренностью.
Я чувствовала, как бешено колотится его сердце.
Вдруг он протянул вторую руку и стал осторожно теребить золотую цепочку у меня на шее.
— Прости! — воскликнул он. — Я сломал замок. Я куплю тебе завтра новую.
— Иди сюда, — прошептала я и до крови прикусила губу.
— Денис разыскивал тебя повсюду. Ты где пропадала? — кричала в мое ухо мама. Я отодвинула трубку на несколько сантиметров — меня раздражают глупые вопросы, к тому же заданные, когда мой рот набит «пепсодентом».
— Я ыла ы Янеа, — сказала я, стараясь, чтоб зубная паста не проникла мне в горло — иначе меня вывернет наизнанку.
— Значит, это все-таки правда. — Мама была расстроена. — А что у тебя с голосом?
Я уже успела прополоскать рот — у меня очень длинный шнур, и я могу разговаривать по телефону даже с лестничной площадки, — а потому мой ответ отличался великолепной дикцией:
— Карл у Клары украл кораллы. И наоборот. Словом, они квиты. Мамочка, ты не знаешь, где можно починить замок на цепочке?
— Золото или серебро?
Я нервно хихикнула.
— Вообще-то не ломай себе голову — Янез купит мне новую. Знаешь, эти словенцы замечательные любовники.
— Я рада за тебя, Мурзик. — По ее голосу этого совсем не чувствовалось. — Денис сказал, что оба концерта прошли с большим успехом. Он играл Листа и…
— Мамуля, а тебе нравится ламбада? — спросила я и стала насвистывать нехитрую похотливую мелодию. — Янез обалденно танцует. Мы вчера тащились в дискотеке.
— Мурзик, следи за своей лексикой. Ты как-никак филолог.
— А
Мама вздохнула. Не потому, что она никогда не была в самом фешенебельном по тем временам ресторане гостиницы «Международная» — моя мама не из тех, кто может завидовать, уж тем более собственной дочери, — она поняла каким-то чутьем, что происходит со мной на самом деле.
— Я скажу Денису, что ты уехала… ммм… предположим, в Тбилиси к подружке.
— Скажи ему все как есть, мама.
— Мурзик, вам так или иначе не избежать объяснения.
— Мне нечего объяснять. Тем более ему. Разлюбила — и все. Просто, как этот мир.
— Все не так уж и просто, деточка.
— В таком случае не будем еще больше усложнять. Пока, мамочка. Я еще не красилась, а Янез через полчаса будет здесь. Целую.
Я положила трубку и спрятала лицо в ладонях. Меня словно несло куда-то помимо собственной воли. На бешеной скорости, по ухабам и бездорожью. Увы, я уже не смогла бы остановиться.
Я отключила телефон и погасила во всей квартире свет. Легла на ковер. Закрыла глаза. Пусть думают, что меня нет. Меня ведь на самом деле нет. А где же я?..
Мне вдруг ужасно захотелось очутиться возле Дениса. Чтоб он отругал меня, даже побил. Я страдала физически от того, что не могла очутиться с ним рядом. Мне так не доставало его прикосновений — каких угодно. Я корчилась от боли, которая все глубже и глубже проникала в меня. Но я не имела права позволять этой боли взять над собой верх. Я вскочила, включила телефон и набрала номер «Янеза». Это оказалось так просто. Я почувствовала опустошительное облегчение.
— Нужно поговорить, Мурзик.
— Валяй, мамочка.
— Ты одна?
— Пока да. У тебя минут пятнадцать — Янез бреется.
— Послушай, Мурзик, все это слишком серьезно. Он просит, чтоб ты уделила ему хотя бы полчаса. Он несколько раз звонил нам среди ночи. Как бы это не кончилось бедой, Мурзик.
— Не сгущай краски, мама.
Я вдруг ощутила, что у меня внутри все онемело от страха. Я представить себе не могла, что этот мир может существовать без Дениса.
— Ни в коем случае, Мурзик. Но ты ведь тоже этого не хочешь, правда?
— Но что я могу сделать? — в отчаянии спрашивала я себя, хоть и обращалась к маме.
— Он подъедет к нам через час-полтора. Ты не могла бы… найти какой-нибудь предлог?
— Ты толкаешь меня на преступление, мама Как-никак у нас медовый месяц. — Это вышло ненатурально, и я скривилась от презрения к себе. — Я не хочу выглядеть…
— Не беспокойся. Я сказала Денису, что ты заедешь ко мне за кое-какими вещами. Ты ничего не знаешь.
— Мама, я…
— Поверь мне, так будет лучше для вас обоих.