Лестница в Эдем
Шрифт:
Буслаев послушался и стал атаковать, хотя защита Трынга и казалась ему идеальной. Не рискуя делать это линейно, чтобы не нарваться на встречный, Меф пытался закрутить противника, чтобы подойти сбоку. Тактика оказалась верной. Трынг несколько раз ошибся и только чудом отбил удары.
Восторжествовав, что отыскал уязвимое место, Меф принялся атаковать решительнее. Во время одного из колющих, переведенного из рубящего, Трынг гортанно вскрикнул, покачнулся и схватился за грудь, в которую Меф целил мечом.
– Довольно! Сдаюсь! –
Буслаев удивился, так как не почувствовал привычного толчка в кисть, но все же решил, что попал. Он машинально стать опускать клинок, и тотчас круговой удар с полным разворотом корпуса обрушился сбоку на его шею в пальце от ключицы. Перед глазами у Мефа что-то полыхнуло, и он упал. Видимо, в последний момент Трынг ослабил силу удара, потому что иначе даже и деревянным мечом он оказался бы смертельным.
Трынг наклонился, сгреб его рукой за волосы и сделал вид, что отрезает голову. Потом отбросил свой меч и скрестил на груди руки.
– Гопзий обожает такой трюк! Меня он поймал на нем, а когда увидел, что я успеваю его отразить, перевел клинок и отрубил мне кисть! – прохрипел он.
– Но это нечестно! – Меф попытался было встать, но пережатую ударом артерию сдавило болью, и он, кашляя, упал.
Трынг засмеялся.
– Нечестно! – повторил он, точно услышал крайне смешную шутку. – Это ты скажешь Гопзию. Он раскается, разрыдается и поступит в златокрылые. Никогда не верь ему! Даже если увидишь его внутренности или он будет кататься по земле! Не верь, если он станет молить о пощаде. И если отбросит клинок и пойдет с тобой брататься – тоже не верь. Получишь в бок нож вместе с самыми искренними соболезнованиями от того, кто не мог поступить иначе.
– И вам тоже не верить? – спросил Меф, ощупывая шею.
Он был понятливым учеником.
– Мне тем более, – отрезал Трынг.
Арей подошел к Мефу и рывком поставил его на ноги.
– Что разлегся? Вставай и сражайся! Ну!
Меф неохотно подобрал меч. Трынг последовал его примеру, и бой продолжился. На этот раз Буслаев сражался осторожно, не доверяя ни одному движению своего противника. Он успел уже заметить, что основной удар Трынга всегда следует после одного или двух отвлекающих и всегда не в тот уровень, который был обозначен изначально. Если же атака не достигала цели, Трынг немедленно разрывал дистанцию, пользуясь длиной рук и не подпуская Мефа близко.
Во время одного из перемещений Буслаев ошибся, случайно наступил на задник кроссовка и, обнаружив, что тот вот-вот соскочит, поступил по наитию. Он сделал быстрое движение ногой, отправив кроссовок в лицо Трынгу, и прежде, чем Трынг отпрянул, поняв, чем его атакуют, продолжил движение ударом меча. На сей раз удар достиг цели. Случайно он пришелся по дарху в том месте, где сосулька крепилась к цепи. В дархе что хлюпнуло, и острая короткая боль, пройдя по мечу, ужалила Мефа в запястье.
Трынг схватился за дарх.
– Хватит! – крикнул он
– Хватит так хватит!
Меф круговым ударом рубанул его сбоку по шее, обратным движением подсек ногу и, обозначив добивающий укол в голову, отошел на безопасное расстояние.
– Я же сказал: довольно! Я тебя порву, щенок! – прорычал Трынг, грузно садясь и пытаясь нашарить отлетевший меч.
Когда же нашарил, на клинке неожиданно обнаружилась нога Арея.
– На сегодня достаточно, Трынг! Ты нам очень помог! Предоставим Гопзию честь лично убить молодого человека. Ты не возражаешь? – вежливо спросил начальник русского отдела.
– Не возражаю! Но я просил его остановиться! Сосунок едва не расколол мне дарх! – мрачно сказал Трынг.
Арей посмотрел на Мефа.
– В чем дело, синьор помидор? Что за спонтанное буйство?
– Мне сказали: не верить – вот я и не верю! – пояснил Меф, не отрывая от Трынга настороженного взгляда. Хотя нога Арея и не собиралась покидать тренировочного меча, никто не мог помешать Трынгу призвать основной свой клинок или попытаться метнуть нож.
Однако Трынг, сообразивший, что на стороне Мефа Арей, уже унял свой гнев. Он сухо ответил на поклон Арея и исчез, напоследок без восторга посмотрев на Буслаева и проворчав, что в следующий раз поединок будет на настоящих мечах.
– Я нажил себе врага? – озабоченно спросил Меф, когда там, где стоял Трынг, остался лишь сизый дымок.
Арей поморщился.
– Не думаю, что стоит заморачиваться по этому поводу.
– Почему?
– Спроси у своей светлой. Она, уверен, знает ответ, – насмешливо посоветовал мечник.
Меф перевел взгляд на Дафну. Она стояла бледная, но решительная, с флейтой в опущенной руке.
– Насмехаетесь? – спросила она у Арея.
– Да нет. Просто мне забавно послушать, что ты скажешь.
– Забавно – так слушайте! Запомни, Меф: мрак изначально враг всему живому, а раз так, то не имеет смысла бояться какой-либо сугубой мести. Волки, ворвавшиеся в сарай, режут всех овец без разбора, а не какую-нибудь одну, особо досадившую им своим блеяньем. Ссоришься ты со злом или нет – не имеет значения. Оно ненавидит тебя уже заранее, просто потому, что ты существуешь. Слугам мрака доступны только два чувства: ненависти к тем, кто еще не побежден, и глубокого презрения ко всем прочим, – твердо произнесла Дафна, не отрывая взгляда от Арея.
Ноздри начальника русского отдела едва заметно раздулись. Он наклонился и, подняв меч Трынга, вернул его на подставку с учебными клинками.
– Вот именно. Так оно и есть, – сказал он. – И даже еще проще. Если тебя убьет Гопзий – до поединка с Трынгом ты не доживаешь по определению. Если же ты убьешь Гопзия – Трынг к тебе даже и не сунется, особенно после того, как ты едва не расколол его дарх. В общем, расслабься и дыши как контуженный йог: одна ноздря вдыхает, другая одновременно выдыхает!