Лестница в небо
Шрифт:
Лео оборачивается к нему с теплой улыбкой.
– Конечно, малыш, но сначала салат и рагу, а на сладкое будет мороженое.
– Урааа! – Кодама сигает через полкомнаты ему на шею и, крепко обняв, обратным сальто возвращается на руки к Рафу.
– Ты его испортишь, – ворчит Рафаэль, усаживая приемыша обратно себе на шею. – Ты ни черта не понимаешь в вопросах воспитания детей…
– Это ты его портишь, – Лео сердито бросает ложку, которой до этого мешал салат. – Ты слишком
– А ты…
– Он таким, как ты, растет!
– А что в этом плохого? – Раф даже возмущенно щурится. – На кого ему еще быть похожим?!
Кодама вдруг спрыгивает на пол и упирает руки в бока.
– Я не такой, как ты! – кричит он. – Я вырасту таким, как Бофу! Я буду, как он! Буду-буду-буду!
И убегает прочь.
В кухне на минуту виснет мертвая тишина.
– Я сейчас, – Лео немного виновато хлопает Рафа по плечу и направляется к двери.
– Я сам, – тот догоняет брата и осторожно останавливает. – Разберусь уж. В самом деле – на кого ему еще-то похожим быть, как не на Кадзэ?
Застывший в дверях Винсент поправляет очки, переглядываясь с Донни.
– Парни, а вам обоим не говорили, что спорить при ребенке непедагогично?
Раф только фыркает на это замечание, даже не обернувшись, а Лео вздыхает и сокрушенно качает головой.
Кодаму любили они все. И тем страшнее было смотреть, как быстро становились короткими только принесенные джинсы, и как милое детское личико уже приобретало подростковую резкость черт.
Внешне он был точной копией Рафа, да и характером пошел в него.
Такой же сильный, взрывной и горячий в своих суждениях, веселый, гневливый и яркий в буйстве этих необузданных страстей. Не желавший ни с чем мириться и смирять себя, все время споривший обо всем на свете, любивший их всех открыто и преданно.
И постоянно засыпавший вопросами о Кадзэ.
Дня не проходило без выворачивавшего всем душу «А Бофу вернется завтра?»
Кодама даже цветом себе выбрал серый и пробовал крутить два меча на тренировках, хотя сэнсэй лишь неодобрительно качал на это головой.
Волны мерно накатывались одна на другую, тихо растаскивая мелкие камешки.
Раф поднял взгляд на сползший почти к горизонту тоненький серп месяца и, устало выбравшись из воды, упал лицом в песок.
Внутри было пусто, как в склепе. Ровно и бело.
Хотелось выть на луну и орать до осипшего горла.
«Мертва… мертва эта черепаха… – с окровавленных губ дрожащего человека хриплым стоном летит признание. – Мастер… убил… пощади…»
Раф коротко выдыхает и вбивает сай в глаз футовца, дожимая до хруста костей.
– Я тебе не верю.
«Мертв…»
Мокрый
Не верить было непросто, но Раф не верил.
«Мертв…»
Приподнявшись на руках, он сел и глубоко выдохнул, мотнув головой.
Он не видел тела.
Он не верил этим словам.
Он видел слепые не свои сны.
Кадзэ жив.
Где-то внутри Цитадели Шредера бьется самое дорогое сердце.
Нужно просто найти, нужно проникнуть туда и отыскать, сжать в ладонях и удержать этот пульс на земле.
Это выполнимо.
Это несложно.
Это все, для чего сейчас надо дышать…
– Дядя Раф, – рядом сел Кодама и прижался к его горячему боку. – Почему ты каждую ночь приходишь сюда плавать, а?
Тот обхватил парнишку рукой и крепко прижал к себе, упершись подбородком ему в макушку и бездумно перебрав хвосты серой банданы.
«Как сказать тебе?.. Как?..»
– Мне надо стать очень сильным, – тихо проговорил он. – Плавать, как дельфин. Однажды я поплыву по лунной дорожке к горизонту.
– Зачем? – Кодама шевельнул головой, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Раф не позволил этого.
– Чтобы найти Ураган.
Парнишка вывернулся из его рук и побежал по песку к линии прибоя.
– Тогда я тоже буду много плавать! Я тоже поплыву с тобой за Бофу!
Он нырнул в воду, со звонким смехом расплескивая темные волны.
– Ты ему не сказал? – около Рафаэля неслышно присел Лео, которого они не заметили, когда уходили купаться.
Раф лег на спину и уставился в небо.
– О чем? О том, во что не верю? Зачем ему это знать?
Лео вздохнул и погладил брата по плечу.
Сейчас было бессмысленно пробовать объяснять, что есть то, с чем нужно просто смириться, как-то это принять и уложить в своей голове.
Он тоже не хотел верить, готов был с Рафом вместе перетряхивать мир по нитке. Особенно когда глаза брата становились такими невыносимо неживыми и равнодушными.
Время все вылечит и поставит по своим местам.
Время вынудит даже Рафа смириться с потерей.
– Ясно, – Лео кивнул. – Мы с Донни и Винсентом разрабатываем план проникновения в Цитадель Шредера. Винс многое знает из того, что может нам пригодиться…
– Угу, – Раф едва кивнул, не отрывая взгляда от облаков. – Спасибо, бро. Я и сам, в общем-то, могу все разузнать у консервной банки.
Лео прищурился.
О! В этом он не сомневался.
Раф, конечно же, сможет.
Проберется и все выяснит.
Главный вопрос, чтобы смог потом выбраться, а не попался, как мышь на кусок сыра.