Летаргия 2. Уснувший мир

Волчик Павел

Указательный палец страшно чесался на сгибе. Колесов остановился и тупо уставился на красное пятно ожога, оставленное чужой сигаретой.

«Что, чёрт побери, со мной происходит?!»

Он огляделся на сонно плывущий поток пешеходов, моргнул раз, другой.

Когда в последний раз он бросался на незнакомого человека, решившего закурить на улице? Ну хорошо, почти на улице… Никогда. Когда он устраивал скандал дома и кричал на жену? Случалось, конечно, но из-за такой ерунды, как чашка кофе…

Холодные капельки пота рассыпавшимся бисером покрыли его лоб. Колесов вытер лицо тыльной стороной руки. Ещё раз взглянул

на ожог. Усталость, это всё она, проклятая. В голове – будто бой петухов, тело – ватное, в глазах – резь и туман.

Нужно будет взять отгул. Выспаться, начать принимать витамины. Но сначала кофе. Всего одна чашка. Или две, но как можно скорее.

Пик! Она провела сканером по штрихкоду. Пик! Банка с фасолью показалась ей тяжёлой, как гантель. Замороженные овощи в пакете, запотевшая пачка молока… Каждое движение рук и шеи вызывало неприятное покалывание в затылке, боль в локтях и первые признаки головокружения.

Пик! Проклятый звук. Семи лет работы на кассе должно быть достаточно, чтобы привыкнуть к нему, но она так и не привыкла. Пик!

– Карта магазина.

На столик легла морщинистая рука с пёстрым маникюром. Колец на пальцах было не меньше, чем свадебных замков на мосту влюблённых.

– Пакеты бесплатные?

– Нет. Пять рублей.

– А что вы мне так отвечаете?

Пик! Раиса Петровна промолчала. Если она чему и научилась, работая на кассах, так это не отвечать, когда клиенту приспичило поскандалить. Они приходят и уходят, таких, как эта, сегодня будет ещё тысяча. А у кассира смена не резиновая.

– Это ваша картошка?

– Моя, а что?

– Мне кажется, внутрь сетки случайно попала банка с икрой.

Раиса извлекла из картофельного плена дорогие консервы.

– Будете брать?

– Ещё чего, ваши сотрудники пихают в картошку чёрт знает что, а я должна переплачивать?

– Защитная пломба сорвана.

– А?

Кассир подняла глаза, увидела перед собой пожилую даму, кислое лицо которой, не могли украсить ни дорогие серьги, ни причудливая модная причёска, ни натуральные меха. Таких персон раскладчик товаров Копытин называл: «С печатью богачества».

«Ну почему? – подумала Раиса, отводя взгляд от неприятного лица. – Почему чаще всего воруют те, у которых уже всё есть?»

– Картой или наличными?

– Картой.

Терминал выдал ошибку.

«Только не сейчас, – кассир задержала дыхание и закрыла глаза. – Пожалуйста, только не с ней».

– Карта не читается.

– Что значит «не читается»?

Раиса Петровна не знала, что это значит. Весь последний месяц банки работали плохо, постоянно случались сбои. Да что там банки, с десяток кассиров уволили за финансовые ошибки.

Вот и теперь образовалась толпа, покупатели недовольно загудели. Кассир набрала воздуха в грудь:

– Оплата на третьей кассе только наличными.

– Опять, Раиса? – послышалось с соседней кассы.

– Опять.

У недовольной дамы наличные, к счастью, нашлись. Но очередь приняла новость без энтузиазма, кто-то особенно вредный даже присвистнул и зааплодировал.

Раиса оглядела своё рабочее место: нет ли где сладких пятен, мучной пыли, ровно ли лежат приборы, хорошо ли открывается денежный ящик. Вид удаляющейся причёски дамы «с печатью богачества» – белого грозового облака – вызвал у неё

желание убраться. Раиса вдруг начала выстраивать из предметов вокруг себя крохотную икебану. Чистота и порядок – единственное, что помогало ей снять напряжение и не спятить от ежедневного дыхания мирового хаоса. В её доме и автомобиле даже паучок не смог бы отыскать пылинки. Даже паучок? Да ему там попросту неоткуда взяться! Будь у Раисы больше времени, она бы не ограничилась рабочим местом и вошла бы в царство супермаркета, машинально расставляя по полкам товары в строгой последовательности, протирая тряпочкой консервы и стеклянные бутыли, поднимая упавшие пачки с йогуртом, комкая пакетики из отдела фруктов, которые неряхи-посетители бросают в ящики. Ах, какое это счастье – наводить чистоту…

Но пять секунд уборки закончились быстро. Перед Раисой появилось красное лицо запыхавшегося крупного мужчины в измазанном грязью пальто и расстёгнутой рубашке. Из-под ворота выбивались дремучие джунгли, левый глаз истерически моргал, не предвещая ничего хорошего.

– Почему в гигантском супермаркете не найти ни одной пачки кофе? – он бухнул на ленту двухлитровую бутылку колы.

Пик!

– Ещё что-нибудь?

– Я задал вопрос! Или мне позвать администратора?!

Раиса Петровна нервно поёрзала в кресле.

– Вы разве не смотрите новости? Кофе исчез из всех магазинов. Уже неделю как…

– Что? А энергетические напитки, куда вы их дели?

– Послушайте, в таком тоне…

– Ну и придурки ваши раскладчики, если забыли выложить ходовой товар. Или просто отдел доставки сдох?

– Товары по акции?

– Не заговаривайте мне зубы. Жалобную книгу и директора магазина сюда!

– Альфа-самец вышел на прогулку, – послышался скрипучий голос за спиной Колесова.

Кофеман развернулся, и Раиса увидела невысокого господина с острыми глазками и саркастической ухмылкой. Она так и назвала его мысленно – «господин», потому что шутник носил закрученные усики и бородку в стиле конца девятнадцатого – начала двадцатого века.

– А? – бухнул Колесов, раздувая ноздри.

Усач сложил губы бантиком.

– Обижают на работе, не понимают дома. Бедный маленький диктатор! В супермаркете ты сразу попадаешь в своё царство: напуганные вежливые кассирши и продавцы, кланяются тебе в ноги, расстилают перед тобой пальмовые ветви.

– Что?

Колесов был на голову выше насмешника и вдвое шире.

– Жалобную книгу ему, немедленно! – провозгласил коротышка. – Человек не выпил кофе!

– Не надо, – шепнула Раиса, – Вы сделаете только хуже.

Но на здоровяка уже глядели с соседних касс, вся выстроившаяся очередь за спиной нервно подёргивалась. Колесов вжал голову в плечи.

– Должен вас расстроить, – отчеканил усач, колким взглядом впиваясь в красное лицо грубияна. – Кроме кофе, совсем скоро с прилавков исчезнет алкоголь, а затем один за другим самые востребованные продукты. Прежде всего, те из них, что помогают бороться с усталостью.

– Вы серьёзно? – полюбопытствовал какой-то паренёк из толпы.

– Я учёный-эколог, – приосанился народный оратор. – Если вам это о чём-нибудь говорит. Я изучаю не только то, как выброшенная вами пластиковая бутылка плывёт по реке в Мировой океан к одному из мусорных островов. Я знаю, где, как и для чего производится большая часть того, что мы называем продовольствием.