Летаргия 2. Уснувший мир
Шрифт:
– Неужели? Моя причёска не нравится?
Саблин критически посмотрел на пёструю шевелюру Бэллы, скривил рот:
– Я не об этом. Носи хоть перья на голове, девушка, мне-то что. Всё равно людей не осталось, пугать некого.
– Тогда в чём проблема, дедуля? – Бэлла развалилась в кресле напротив, сверкнула глазами.
Саблин ухмыльнулся.
– А проблема в том, что до вас здесь уже были такие вот павлины. Кто – с усами торчком, кто – узкоглазый, кто – с крестом на груди. Кот учёный, студентка и чукча с монахом. Вот такая команда для спасения Родины! Анекдот. Таких чудных отродясь
– А как же мы? – подняла голову Нелли. Клёпа всё ещё лежала у её ног, не шелохнувшись, блаженно щуря глаза.
– Ага, – кивнул Никанор Степанович, – те тоже любили поострить. Одного из них, того, что с усами, я в этой кофейне частенько видел. Паршивец редкостный! Надо ж было из всего населения именно ему выжить. Несправедливо получается.
– Справедливости больше нет, – тихо проговорила Бэлла. – Как и широкого разнообразия плохих и хороших людей. Какие остались, с такими нам и якшаться.
Но Саблин её как будто не слушал.
– Вот у вас какая профессия? – он направил узловатый палец на собеседницу.
– Парикмахер-стилист, – с ходу ответила Бэлла. – А по призванию я писатель.
Старик скрипуче засмеялся:
– Вот тебе на! Ещё один спаситель нарисовался.
– А вам, часом, не нужно подрезать космы? – спросила она, глядя на давно не чёсанные волосы и жиденькую седую бородку Саблина.
– Как-нибудь сам справлюсь, – проворчал Никанор Степанович.
Бэлла огляделась:
– Кажется, вы давно не выходили отсюда. Запасы еды и воды рано или поздно закончатся.
– Не ваша забота.
Парикмахер и писатель в одном лице поднялась.
– Пойдём Нелли, нам тут не рады. Не люблю проверок на вшивость. Я ведь не собака.
Клёпа подняла голову и жалобно заскулила, когда Нелли перестала её почёсывать.
– Стойте, – глухо проговорил старик. – Я не передал тайное послание.
– Тайное? – встрепенулась девочка.
– Проживём как-нибудь без него, – сказала Бэлла, обняв её. – Найдутся более достойные.
Они пошли к выходу, за спиной послышалось сопение. Старик громко кашлянул.
– Лады. Вы правы. Выбирать не из кого. Мне велено передать послание выжившим. Никого, кроме вас, покуда не объявилось.
– А как же те, ну из анекдота?
– От них и есть послание, девочка. От них.
Он подошёл к стулу, через который был перекинут плащ, напоминавший гигантскую газету. Покопался во внутреннем кармане. Выудил небольшой тёмный предмет.
– Я пришёл сюда на запах еды и свет в окнах. Кроме меня и пары подростков, разъезжающих по городу на угнанной пожарной машине, да ещё бритого кретина на джипе, желавшего меня убить, мне никто не встретился. Люди, сидящие тут, посреди вымершего города и правда смотрелись карикатурно – тайная вечеря с персонажами из анекдота… Ну да это и неважно. Кто остался, тот остался. Они тут обсуждали судьбу мира и, видимо, размечтались, потому как решили, что им нужно идти его спасать.
Старик поднёс диктофон к самому носу:
– Где же тут…
Нажал кнопку. Из динамика послышался голос:
«Привет всем. Говорит Ибрагим Беркутов. Эколог, учёный-энтузиаст и просто замечательный человек. Если вы слышите эту запись, значит, вы не спите. Если спите, то, скорее
– Шут гороховый… – буркнул Никанор.
«…Перейдём сразу к делу. Нас мало, и мы хотим выяснить, что стало с Землёй. На данный момент в нашей команде пять человек, если не считать супругу нашего обожаемого сомнолога-бариста, который никак не пожелал с ней расставаться и возит повсюду, как мягкую игрушку. Она, к сожалению, спит, как и большая часть планеты. Если вы не спите, не нюхаете клей, не убиваете младенцев (а у нас их всё равно нет) и не мечтаете уничтожить всё живое, присоединяйтесь к нашей команде. У нас пока, как, наверное, и у вас, совершенно нет цели, и мы не знаем, с чего начать. Но, – голос на записи перестал быть насмешливым, – у нас есть некоторые новые способности, которых не было до начала эпохи Вымирания. В остальном мы только жалкие дилетанты. Мы ждём вас, умных, бодрых, талантливых. Вас и ваши блестящие идеи».
Из динамика послышалось шуршание, чей-то бубнёж.
«Заткнись, Вешников. Моя речь не похожа на приглашение на шоу. Если такой умный, записывай сам».
Шуршание усилилось. Но вместо Вешникова заговорил женский голос:
«Говорит Кира. Я… просто студентка. Вернее, была ей. Мои родители, они тоже в спячке, как, возможно, и ваши близкие. Если вам не наплевать, если вы хотите вернуть их, у нас ещё есть время. Вместе у нас больше шансов найти выход. Если вы это слышите. Мы будем ждать вас до конца января в аэропорту „Пулково-1“ с часу дня до семи вечера в центральном зале».
Запись оборвалась.
– В аэропорту? – повторила Нелли. – Почему именно там?
– Они собрались на юг, – ответил старик, – к морю. Там, по их версии, легче будет переносить усталость, если ничего нельзя будет сделать со спящими.
– Глупости, – заявила Бэлла. – Я только вернулась оттуда. Спячка коснулась всех, ну или почти всех.
– Я им сказал то же. Но они меня не послушали. Лучше действовать, – сказал этот усатый, чем торчать в полумёртвом городе.
– Стоп, – подняла руки Нелли. – Как они собрались туда лететь? Ведь все рейсы отменены.
– Среди них есть пилот. То ли монах, то ли чукча. Не помню, кто из них.
– Действительно, напоминает анекдот, – сказала Бэлла, но не улыбнулась, потрогала колечко в носу, задумчиво поглядела на ветерана. – А вы почему с ними не поехали? Неужели решили поиграть в отшельника?
Никанор поёрзал на месте.
– Я уже стар для путешествий. В этом городе родился, в нём и помру.
– Обязательно, – пообещала Бэлла. – Но тот факт, что в Северной столице вы один из выживших счастливчиков, не достаточно прозрачный намёк?
Старик, засуетился, взял со стола грязную тарелку, понёс к раковине.
– Это моё дело. И моя жизнь.
– Спасибо за новость, – Бэлла поднялась.
Он скривился, глянул на неё недобро через плечо.
– Нет, правда. Вы свою миссию выполнили, – Бэлла примирительно подняла руки. – Теперь мы сможем отыскать других людей.
– Удачи, – хмыкнул он. – В спасении мира.
Клёпа, заметив, что гости собираются уходить, жалобно заскулила и пошла на военную хитрость: легла на пол, закрыла лапами нос и глянула из-под лохматых бровей.