Летающая Тэкла
Шрифт:
– Тэкла, – спросил Альбин, – ты не принимала ли орденских обетов?
– Нет, – ответила она, не думая ни о вопросе, ни о своем ответе.
– Тебя называют «сестра Аврелия» – поэтому я спросил, – пояснил Альбин.
– У ордена есть помощники, – ответил вместо девушки брат Одилий. – Сотрудники. Не обязательно брать обет.
Тэкла, все еще прижимаясь к Альбину, несколько раз быстро кивнула.
– Хорошо, – сказал Альбин. – Надо вывести всех малюток, а латифундию сожжем к дьяволу.
Брат Одилий высоко подпрыгнул на месте и сильно ударил об пол каблуками сапог – в знак восторга.
– Да хранит тебя Исус, Альбин Антонин! – вскричал он.
Сулла пошевелился на кровати
– А как же я?
– Кто ты? – осведомился брат Иммо, морща нос. – Ты ведь клон, не так ли? Еще один?
Брат Тассилон со сдвинутой на макушку, наподобие аттического шлема, маской-имаго, хмуро глядел на Суллу. Нечестивое совершенство этой надломленной фигуры, правильность воспаленного лица смущали, а брат Тассилон устал испытывать смущение. Уже много лет он не чувствовал себя обездоленным и теперь совершенно не желал возвращаться к тому, что, как он считал, осталось в прошлом.
Сулла сказал Альбину – минуя прочих, ему одному:
– Ты позволишь им сжечь меня заживо?
Альбин повернулся к брату Энцелину и протянул руку:
– Дай мне нож.
Брат Энцелин безмолвно повиновался. Альбин тихонечко отстранил от себя Тэклу и приблизился к Сулле. Сулла шевельнулся, словно желая встать, но Альбин жестом остановил его. И пока Сулла смотрел на него скучно, как бы угасая, патриций Антонин быстрыми взмахами ножа несколько раз рассек красивое лицо клона. Обильно потекла кровь, мгновенно измарав постель и одежду Суллы. Альбин сдернул с подушек покрывало и приложил к кровоточащему Сулле. Брат Энцелин приблизился, почтительно забрал свой нож. Сулла тихо всхлипывал под окровавленным покрывалом, похожий на мухомор, и шарил руками по изрезанным щекам и лбу.
Альбин сказал орденским братьям:
– Этот клон болен – он умирает. Я хочу, чтобы он умер среди вас. Научите его, какова смерть с честью.
– Зачем ты разрезал его лицо? – спросил брат Иммо. – Я думал, ты хочешь его убить.
– Я сделал это ради того, чтобы его красота вас не оскорбляла, – объяснил Альбин. – А где Метробиус?
– Заперт, – ответил брат Одилий.
– Все, я больше не желаю здесь оставаться, – объявил Альбин. Он подхватил Тэклу за руку, и они вместе выбежали под открытое небо, а потом и за ворота, и пустились в пляс на открытой полосе перед оградой латифундии, и ни труп Секста Корнелия Суллы со стрелой в горле, ни пожар, начавшийся в глубине лабиринта строений, не могли испортить им настроения. Альбин напевал, как умел, – трам-пам-пам, – а с музыкальным слухом у него, несмотря на давнее увлечение джазом, обстояло средне; только помешать не могло и это. Тэкла взлетала в конце каждого па, кружась возле Альбина, и кокошник со смешным звуком хлопал ее по спине.
В конце концов пожар созрел, набрал силу; возле стены стало жарко и светло; послышался низкий гул – пламя властно заявляло о себе миру. Тэкла остановилась. Она смотрела на пожар, а Альбин – на Тэклу.
– Красиво, – сказала Тэкла.
– Очень красиво, – подтвердил Альбин.
Он обнял девушку за плечи, чувствуя сквозь плотную одежду тепло ее кожи. Архангел Михаил, любящий патрициев, воинов Бога Своего, – протяни мне оперенную руку свою, протяни мне руку, отягченную мечом, дай мне помощь на сей час, на сию клепсидру, когда изнемогаю от затруднения! Так мысленно взмолился Альбин Антонин; а вслух он сказал вот что:
– Тэкла Аврелия Долабелла, ты будешь моей Антониной?
Тэкла тотчас перестала смеяться – она глядела столь растерянно, как будто потеряла улыбку и теперь никак не могла ее отыскать. Потом она сказала:
– Помоги мне святая Генофева, если ты пошутил, Альбин Антонин.
– Я не пошутил, – ответил он серьезно.
– Это
– Золотая! Что бы я сегодня ни решил, все будет правильно.
– Но этот брак не признают.
– По закону, я не обязан заключать confarreatio. Я могу жить и в коэмпционном браке – права такой супруги ничем не ущемлены.
– Тебя вынудят сотрудничать с генетическим фондом.
– Меня чуть было не вынудили сотрудничать с Метробиусом, Тэкла. Не отговаривай меня. Просто скажи, что не хочешь.
– Хочу, – прошептала Тэкла.
Но поцеловаться они не успели, потому что на Альбина набежали, выскочив, казалось, из самых недрищ пожара, карлики и с ними малютки-слуги. Карлики принялись выплясывать вокруг обретенного патрона, норовя поцеловать Альбину рукав или подол рубахи, а крошки хватали его за колени и цвиркали. Все пространство вокруг патриция заполнилось скачущими человечками, которые в конце концов затолкали и повалили его на землю; когда же это произошло, они ужасно смутились и захлопотали еще пуще. Оруженосцы разгонали малюток хлопками широких ладоней и заботливо склонились над хохочущим Альбином. Когда он увидел над собою шесть знакомых бород, то понял вдруг, что ночь ушла – воздух стал серым и прозрачным; за лесом уже готовило свой ежедневный сюрприз величавое солнце.
Аркадий Антонин получил пакет от сына спустя девять септим после благополучного водворения того в бывших владениях почившего Пия Антонина. Тугой конверт большого формата исправно доставил десяток копий с юридических документов, где факт вступления в наследство утверждался, подтверждался и всесторонне рассматривался. Бегло проглядев эти важные бумаги, Аркадий извлек личную эпистолу Альбина и, призвав супругу, начал читать вслух.
Известие о том, что патриций Антонин вступил в коэмпционный брак, повисло в гостиной, где происходило чтение, как шаровая молния. Оно тихо, с угрозой, потрескивало, а Флавия Антонина и подслушивающие во всех дверях слуги боялись пошевелиться, чтобы не случилось сокрушительного взрыва. Наконец Аркадий перевел дыхание.
– Долиберальничались, – произнес он с тихим укором, обращая негодование, скорее, к самому себе. – Наш сын женат на мутантке. Мои поздравления, мадам!
– Что будем делать? – осторожно спросила Флавия.
– Ничего, – ответил муж, тиская большими красными пальцами эпистолу. – Он всегда может расторгнуть этот брак. Подождем. – Он помолчал, посопел и вдруг проговорил, глядя в угол потолка, как будто стеснялся высказанного: – А может быть, он счастлив…
Альбин, разумеется, был счастлив. Кроме того, заключенный им брак не был коэмпцией, как он написал родителям. Их с Тэклой обвенчал в Августе Винделиков отец Юнгерикс. Конфарреация была заключена в присутствии святого Ульфилы и совершалась по готфскому обряду, очень длинному и торжественному. И хотя семья Антонинов традиционно принадлежала к Кафолической Церкви Ромариканского Обряда, Альбин и Тэкла не видели причин считать свой брак просто гражданской формальностью.
Из Августы Винделиков они уходили уже без Линкеста. Тэкла с чистой душой препоручила своего болезненного гениального раба ордену летальных мутантов. В Могонциак по поводу измененных стандартов и проектов разработки нового мутационного индекса направили большое, подробное письмо, снабженное схемами и расчетными таблицами. Над его составлением Тэкла трудилась целый день – и то без помощи сестры Бригиты вряд ли бы справилась.
Уладив таким образом все дела, Альбин со спутниками покинул Августу Винделиков на десятый день, считая от первого появления в этом городе Летающей Тэклы. В Лютецию они прибыли спустя пять септим.