Летит стальная эскадрилья
Шрифт:
Нетрудно представить, что ждало бы нас, если бы сбылись планы фашистов. Курс на уничтожение славянских народов был официальной политикой гитлеровского рейха: всем славянам было уготовано истребление в лагерях смерти или рабство, все города подлежали уничтожению. Сколь многое должно было перегореть в наших сердцах, чтобы мудрость не ослепила ярость! Как тяжело было приказывать сердцу, когда еще не заросли травой могилы друзей!.. А пепел Майданека, Освенцима, Дахау? Треблинки, Бабьего Яра и Хатыни?..
Ненависть к врагу заставляла всех нас драться не на жизнь, а на смерть, но не ожесточила сердце, не изгнала из
Великая черта нашего народа - отходчивость души, незлобивость, незлопамятность со всей полнотой проявились и после всех печалей и горестей войны...
* * *
25 января 1945 года мы произвели посадку на первый немецкий аэродром Альтдорф. В сущности эта площадка не была аэродромом, как и многие, где приходилось базироваться, - укатанное, замерзшее поле достаточных размеров. Немцы, конечно, располагали и хорошими аэродромами, но не всем они доставались - наша авиация к тому времени была уже весьма многочисленной.
В населенном пункте Альтдорф местных жителей мы не встретили, за исключением нескольких десятков стариков да подростков. В пустых квартирах в панике бежавших и где-то скрывавшихся немцев все напоминало о только что исчезнувших хозяевах. Но через неделю-другую в каждом доме уже появился кто-то из прежних владельцев. Страх исчезал. Немцы все чаще и смелее начали обращаться к советским воинам за помощью. И они ее всегда получали продовольствием, медикаментами...
На аэродроме Альтдорф мы базировались более двух месяцев. Уже в первый же день группами от пары до шестерки началось прикрытие наших войск и переправ через Одер в районе Олау, Бриг, Оппельн. В это время противник в воздухе встречался редко. А когда отдельные группы "фоккеров" или "юнкерсов" пытались штурмовать наши войска в районе переправ, наши истребители встречали их задолго до цели и фашисты, как правило, не вступая в бой, уходили на запад.
Но вот в конце января немецкое командование, принимая во внимание большое сосредоточение наших войск и их интенсивную переправу на захваченный плацдарм на западном берегу Одера, усилило активность авиации, действовавшей в районе переправ. Воздушные бои стали массовыми и ожесточенными. К тому же у гитлеровцев появились новые модификации истребителей, имевшие высокие летные характеристики.
...1 февраля. Солнечный морозный день. Группы Петрова, Бабака, Дмитрия Глинки, Гучека, Труфанова сменяют одна другую в воздухе, прикрывая наши части, форсирующие Одер. Во втором вылете на смену группе Бабака четверку повел я. Придя в заданный район и связавшись со станцией наведения, которая передала, что в воздухе спокойно, приступили к выполнению задания: "ходили" по западному берегу Одера с юга на север.
Мой молодой ведомый Володя Симковский уверенно держался на установленном интервале и дистанции. Сзади и выше находились опытные Синюта и Щепочкин.
– Что-то скучновато. Не пройтись ли в тыл к немчуре?..
– хрипловатым голосом, который мы сразу узнавали, предложил Щепочкин.
– Стой на месте и за хвостом посматривай!
– серьезно, но незло ответил Синюта своему ведомому, не называя позывного.
– Я на месте!
– отозвался Симковский.
– Молодец! Вижу. Меньше разговоров, - предупредил я и подумал: "Кажется, будет работа... С юго-запада показались точки".
Вскоре
– Борода, с юго-запада группа противника. Не допустите к переправам!
– Это мне со станции наведения.
– Впереди справа вижу группу!
– взволнованно передал Синюта.
– Спокойно, вижу. Набирайте выше...
– скомандовал второй паре.
– Понял, иду выше, на солнце!
– Это опять Синюта.
– Идем в атаку. Держись, не отрывайся, посматривай за хвостом!
– приказал я, а сам уже искал решения, как и откуда атаковать.
Шесть "фоккеров" шли нам навстречу. Они были в выгодном положении - выше и со стороны солнца. Время полуденное. Смотрю за парой Синюты, а он уже забрался выше противника. Это хорошо. Итак, решено: моя пара идет в лобовую, Синюта атакует сверху.
Шесть "фоккеров" почти фронтом вырастали в размерах. "Ну а как у вас с нервами? Проверим..." - мелькнуло в голове. Фашисты не выдержали. Только вместо обычного виража потянули вдруг на вертикаль.
– Сима, держись! Максюта, смотри: "фоккеры" наверх пошли, сваливайся на ведущую пару! Я работаю по замыкающим.
– Моя команда оказалась своевременной.
Последняя пара противника, потянувшись за своей ведущей, несколько запоздала - командирский самолет оказался в моем прицеле. Короткая очередь, и "фоккер" отвесно полетел к земле.
– Борода, горит, горит один!..
– восторженно закричал Симковский.
Он впервые в настоящем бою, впервые видел горящий и падающий самолет противника. "Я, кажется, в своем первом бою не различил, где свои, а где чужие...
– подумалось вдруг.
– Значит, будет Сима бойцом". А сам строго передал в эфир:
– Не зевай, за хвостом смотри!
И не зря предупредил: ведущая пара "фоккеров" заходила в хвост Симковскому, а значит, и мне. Но начеку Синюта: он свалился сверху и упредительной очередью ударил по ведущему. Немец, увидев впереди себя сноп огня, тут же переворотом ретировался. А его ведомый, уходя следом, попал в прицел Щепочкина, который не промахнулся.
Все пока шло хорошо. Синюта преследовал уходящий "фоккер", но к нему откуда-то снизу с большой дистанции потянулась трасса.
– Гриша, снизу бьют. Бросай "фоку"! Крути влево!
– скомандовал Синюте, заметив, как упрямо ведет огонь по товарищу пара "фоккеров", спасающая своего ведущего.
Увлекшиеся атакой, фашисты меня не замечали. Поняв это, я быстро развернулся им в хвост, и ведомый "фоккер", прошитый второй моей очередью, взорвался в воздухе.
– Ведущий "фока" сбежал, - прохрипел Щепочкин, наблюдая за уходящим в дыму на запад уцелевшим "фоккером".
– Жаль...
Собрав группу по радио, я попросил "33": это значит бензина осталось мало - только долететь до аэродрома, работу пора заканчивать.
– Вам "33"!
– разрешили покинуть поле боя.
– Большое спасибо от главного. Мы все видели и подтверждаем падение трех, - тепло поблагодарили нас со станции наведения.
В это время главным на станции наведения, как мы потом узнали из присланной поздравительной телеграммы, был начальник штаба корпуса генерал Семенов. Нас поздравляли с победой в воздухе над землей врага.