Летнее Солнцестояние
Шрифт:
Теперь ему следовало набраться смелости и вернуться в глубинную часть системы, чтобы вновь оказаться в Гроте Темных Созвучий и попробовать проскочить мимо ужасного скелета.
Для начала Брекен решил — вероятно, он пытался хоть немного отсрочить день спуска — выяснить, какие туннели проходят между восточной частью летнего окружного туннеля и лежащими под ней склонами, на которых располагалось несколько нор Данктонской системы. Он поставил себе целью пробраться в бывшие владения Халвера — запечатанные норы, которые он там видел, наверняка вели не куда-нибудь, а именно в Древнюю Систему. Халвер поселился там совсем не случайно — он хотел стать связующим звеном между старым и новым миром, и Брекен полагал, что между ними существует реальная физическая
Тогда же он стал развивать и другой свой талант. Случайное открытие того, что крот может «разговаривать» с резными стенами, подсказало ему очень ценную идею — использовать звук для исследования обычных стен и туннелей.
Разумеется, он — как и любой другой крот — интуитивно использовал этот прием: скажем, прислушиваясь к эху собственных шагов, он оценивал расстояние до стены, от которой отражался звук. Однако почва в Данктонской системе была слишком мягкой и хорошо поглощала звуки, что не позволило Брекену как следует освоить и развить эту технику раньше. Здесь же почва была гораздо плотнее, а звуки, соответственно, громче и яснее, чем не замедлил воспользоваться Брекен. В течение достаточно долгого времени он экспериментировал с различными звуками, отходя на то или иное расстояние от какого-нибудь тупика, — ему хотелось научиться «прочитывать» туннели голосом. Прямой туннель, который упирался в другой, проходивший под прямым углом к первому, отвечал более четким звуком, чем извилистый туннель, имевший ответвления или заканчивавшийся развилкой; туннели со множеством нор звучали глуше и ниже, чем туннели с обычными ходами; мягкие почвы, которые местами встречались и в Древней Системе, были несравненно менее гулкими, чем плотная твердая порода. Для исследования проходивших в них туннелей Брекен употреблял более низкие звуки. Он установил и то, что даже в самых чисто звучащих туннелях можно использовать далеко не любые звуки. Например, в них нельзя было прибегать к резким звукам, которые вызывали в них множественное эхо, заглушали и маскировали полезную информацию.
Брекен продолжал свои исследования, пытаясь применять самые различные звуки, — услышь все это другие кроты, они в ужасе бежали бы из этого туннеля, решив, что в нем происходит нечто чудовищное. Брекен не думал об этом, он знал, что в лабиринтах Древней Системы другие кроты появиться просто не могут (порой эта мысль вызывала у него известное сожаление). Он увлеченно мычал, рычал, пищал и урчал на разные лады, топал лапами, скреб когтями, превратив искусство разведки в настоящую науку.
Брекен исследовал периферийные туннели, пытаясь отыскать путь к старой системе Халвера. При этом ему и в голову не приходило, что ее мог занять другой крот. На деле же все обстояло именно так. Это была самка по имени Ру. Ранним летом в ее нору ввалился страшный Мандрейк и выгнал ее из уютных, привычных туннелей, находившихся неподалеку от Бэрроу-Вэйла, чтобы поселить в них свою любимую дочь Ребекку.
При этом Мандрейк пообещал изуродовать или даже убить прежнюю хозяйку норы, если она когда-нибудь отважится приблизиться не только к своему бывшему жилищу, но и вообще к Бэрроу-Вэйлу. Она почла за лучшее не испытывать судьбу и удалиться.
У Ру и без того хватало причин для огорчения — у нее не могло быть детенышей, хотя в прошлом она уже не раз приносила потомство. Писк чужих детенышей чрезвычайно расстраивал Ру, у нее совершенно пропал аппетит и какое-либо желание наводить порядок в собственной норе, хотя прежде она всегда отличалась особенной чистоплотностью.
Упавшая духом кротиха стала легкой добычей для Мандрейка, пополнив и без того обширный список пострадавших от его жестокости. Думала ли она, что ей вновь придется бороться за свою территорию с молодыми кротами? Она была небольшой изящной кротихой и, будучи уроженкой Истсайда, никогда не отличалась особой драчливостью. Нет, она не относилась к числу слабых, трусоватых кротов, но тягаться с более рослыми данктонскими кротами,
Май, июнь и июль превратились для нее в сущий кошмар, а жизнь — в сплошную борьбу за выживание. Угрозы Мандрейка лишили ее друзей и привычных территорий, она стала худой и всклокоченной, в глазах появилась обреченность. Ру считала, что у нее уже никогда не будет ни потомства, ни собственной норы. Конечно, она могла направиться в Болотный Край, возле которого прошло ее детство, но с той поры прошли многие кротовьи годы, и теперь подобное путешествие представлялось ей слишком долгим и опасным. Помимо прочего, Болотные Кроты никогда не отличались доброжелательностью и гостеприимством. Так она и скиталась, переходя из туннеля в туннель, пока не оказалась в том единственном месте, где престарелые, лишившиеся жилья кроты могут скоротать остаток жизни в сравнительной безопасности. В августе Ру попала на склоны холма.
Юным кротам это место рисуется чем-то ужасным, заслышав о нем, они тут же представляют себя немощными и старыми, с ломотой в боках и плечах, медлительными и тугими на ухо — ведь иные кроты в тех голодных и холодных краях не живут... Впрочем, к Ру это не относилось — она все еще была кротихой хоть куда.
Она бродила по склонам, стараясь не думать о совах, живших, по слухам, на вершине холма, ночуя где и как придется, избегая встреч с неожиданно агрессивными здешними обитателями, пока не оказалась возле туннеля, от которого веяло пустотой и запустением.
Туннель этот являлся частью старой системы Халвера, пустовавшей с июня, с той самой поры, как он ее оставил.
Целых три дня она внимательно присматривалась и принюхивалась, опасаясь вновь столкнуться с кротом. Со стороны Истсайда время от времени слышались возня и пофыркивание барсуков, она несколько раз видела ворон, один раз мимо норы прошел лис, но она почуяла его запах задолго до его появления и поэтому не испугалась, тем более что лисы, вообще говоря, не обращают на кротов никакого внимания. Старая истсайдская пословица гласит: «Дружили бы лисица с кротом, да вот только смотрят в разные стороны». Лис принюхался и поспешил дальше.
Ничего другого Ру так и не заметила. И вот, когда минуло три дня, она осторожно забралась в один из старых халверовских туннелей и сразу поняла, что он Давно пуст.
— О! — воскликнула она, боясь поверить такой удаче.
Откуда ни возьмись у нее появились силы, и она принялась исследовать туннели системы, чтобы составить впечатление о своем новом жилище. В одном из туннелей пахло лаской; запах был совсем слабым, но она все-таки решила засыпать вход в этот туннель.
Ру все еще не отваживалась есть в старых туннелях. Найдя червей, она отнесла их в свое временное убежище, находившееся на поверхности. После этого Ру вернулась в нору и продолжила изыскания. Вскоре ей удалось найти центральную нору, в которой Брекен некогда ждал Халвера-, отправившегося на совет старейшин. К ее несказанной радости, нора эта тоже была пуста. Несмотря на то что в туннелях скопилось немало пыли, подгнила подстилка, а кое-где осыпались своды, система показалась ей прекрасной и яркой, словно первоцвет. Она чувствовала и особую, мирную атмосферу системы, оставшуюся здесь в наследство от Халвера...
Ру была буквально вне себя от счастья. Уныние и усталость сменились радостью и желанием поскорее навести порядок в новом прекрасном жилище. Она запела песню, каких эти туннели не слыхивали уже много поколений: молодые кроты обычно поют ее в ту пору, когда лето сменяется осенью, за которой придет холодная зима, — кроту в его норке ничего не страшно.
Нашла я дом,
Хороший дом.
Луна на небе,