Летнее Солнцестояние
Шрифт:
— Это все Мандрейк, сэр, он хочет чтобы и вы поговорили с той кротихой... Я говорю о Ру, сбежавшей со склонов...
Рун посмотрел на гонца, забыв на миг о Ребекке. В тот же момент ее дыхание изменилось, а от прежнего напряжения и возбуждения не осталось и следа. Он понял, что момент упущен.
— Ничего, я до тебя еще доберусь, — пообещал он скорее самому себе, глядя на ее шелковистую шерстку и полные ляжки. — Мне это ничего не стоит.
С этими словами он удалился вслед за гонцом Мандрейка, с тем чтобы принять участие в допросе этой надоедливой
Ребекка еще долгое время оставалась на том же месте, чувствуя себя оскорбленной и оскверненной. Прикосновение его лапы, так возбудившее ее всего несколько мгновений тому назад, теперь вызывало у нее брезгливость. Запах Руна казался ей теперь мертвенным и холодным. Ребекка содрогнулась от омерзения.
Ей не хотелось задерживаться в Бэрроу-Вэйле ни на минуту. Мандрейк и Рун вот-вот должны были приступить к допросу Ру, а это означало, что поговорить с ней Ребекке в любом случае не удастся. Помимо прочего, она чувствовала себя совершенно разбитой и страшно усталой.
Существовала вероятность того, что Рун через какое-то время вернется назад. Кроме того, он мог рассказать Мандрейку, что видел ее в Бэрроу-Вэйле. Ей следовало поспешить. Но она не испытывала ни малейшего желания возвращаться в свою нору. Обогнув Бэрроу-Вэйл, она пошла в направлении прямо противоположном тому, в котором удалились Рун и боевик, стараясь держаться в тени и избегая разговоров с другими кротами. Вскоре она уже была возле туннеля, уходившего в направлении Вестсайда.
Прекрасно! Она столько слышала о нем, но еще никогда не бывала в этом краю. Ребекка решила, что упускать подобный шанс глупо. Пробыв на поверхности недолгое время, она нашла по запаху коммунальный туннель и, попытавшись выбросить из головы все, связанное с Руном и Мандрейком, отправилась в самое дальнее из всех путешествий, предпринимавшихся ею с той поры, как она побывала в Болотном Краю, где состоялась ее встреча с Целительницей Розой.
Если бы Ру знала, что ее паническое бегство в Бэрроу-Вэйл приведет к тому, что она окажется в норе старейшин и будет рассказывать свою историю не кому-нибудь, но именно Мандрейку, она, возможно, осталась бы на склонах. Она страшно боялась Мандрейка и хорошо помнила его угрозы убить ее в том случае, если она когда-нибудь вздумает вернуться.
На третий день ее пребывания в Бэрроу-Вэйле к ней подошел боевик, растолкавший по пути собравшихся вокруг нее слушателей:
— Хватит трепаться. Пойдешь со мной в нору старейшин — с тобой хочет говорить Мандрейк...
Услышав обращенные к ней слова боевика, Ру застыла в ужасе. Он же спокойно продолжил:
— Для начала приведи себя в порядок. И шкуру не забудь почистить. Мандрейк ничего не заметит, а вот у Руна глаз острый...
Боевик, толстый крот из южного Вестсайда, был готов волочь Ру на себе — он подгонял и бранил ее всю дорогу, поэтому к тому моменту, когда Ру предстала пред Мандрейком и Руном, она уже не сомневалась в том, что старейшины убьют ее на месте. Лапы Ру дрожали, она боялась поднять глаза от пола.
— Итак, это та самка, которая якобы слышала звуки, производимые кротом, находившимся в Древней Системе, — сказал Рун голосом обвинителя. Можно было подумать, что она придумала эту историю, желая обмануть старейшин.
Мандрейк глянул на нее так, что она вновь потупила глаза. Он важно переступил с ноги на ногу и почесал морду своими страшными когтищами.
— Хмм...— недоуменно промычал он.— Как тебя зовут, девчушка?
— Р-ру...— еле слышно ответила она.
— Ру... — он произнес ее имя так, словно она была закоренелой преступницей.— Ру. Нда... ты, кажется, жила...
Он не закончил фразу. Ру утвердительно кивнула, чувствуя, что от смерти ее может спасти только покорность. Ей нужно было сказать что-нибудь эдакое: «Вы были вправе выгнать меня из моих туннелей... Я ведь никто, правда? Вы можете сделать со мной все, что угодно, только, пожалуйста, не убивайте...» Она молчала, но выглядела от этого еще более жалкой.
— Твоя история мне уже известна, слушать ее вновь я не намерен, — сказал Мандрейк. — Ты должна отвести нас на склон и показать то место, где ты слышала эти звуки.
— Да, сэр, — прошептала Ру.
Рун внезапно шагнул вперед и вплотную приблизил к ней свое рыльце, выражая всем своим видом крайнее презрение.
— Ты действительно слышала эти звуки или же выдумала всю эту историю от начала до конца, с тем чтобы привлечь внимание к своей жалкой персоне? — спросил он.
Из глаз Ру хлынули слезы. Она настолько перепугалась, что стала, запинаясь, плести откровенную чушь: мол, «в н-норе с-старейшин с-соврать н-н-невоз-можно...». Подобная мысль никогда не приходила в голову Руну, который при необходимости мог солгать и перед Камнем, но одно он понял совершенно точно — кротиха эта была настолько глупа, что не отважилась бы на подобную ложь.
Весь Бэрроу-Вэйл стал свидетелем доселе невиданного зрелища: дрожащая от ужаса Ру вела за собой могучего Мандрейка и Руна, которых сопровождал один из их подручных. Миновав Бэрроу-Вэйл, они направились к коммунальному туннелю, ведущему наверх, к склонам.
Ру оказалась не самым лучшим вожатым. Она так волновалась, что в какой-то момент рухнула наземь, не имея сил продолжать путь.
— Дай ей поесть, — распорядился Рун, обращаясь к дюжему боевику, у которого это приказание не вызвало ни малейшего энтузиазма.
— Чтобы я еще когда-нибудь искал червей для самок... — зло пробурчал боевик, изловив трех червей и положив их у ног Ру.
Рун запомнил это его замечание. Он не доверял кротам, которые раздражались по пустякам.
— Ну что, леди может двигаться дальше? — саркастически осведомился боевик, увидев, что Ру доела червей.
Она утвердительно кивнула и поднялась на ноги, хотя чувствовала себя хуже прежнего. Она очень боялась Мандрейка и Руна, но не меньше страшилась того, что ждало их в ее туннелях.