Летний шторм
Шрифт:
Поднялся позади ещe один султан разрыва. Пушечный броневик, прячась за складками местности так, что торчала только одна башня, пытался накрыть позицию обнаруженного гранатомeта. Впрочем, бесполезно. В этой ложбине артиллерии их не взять. Разве, что немцы миномeты большого калибра подтянут.
В воздухе раздался протяжный свист и все немедленно упали на землю, стараясь плотнее вжаться в рукотворные ямы, выдолбленные на склонах людьми и возникшие от взрывов снарядов.
"Накаркал!" - Подумал поручик Величек, стараясь прикрыться выступом скалы, за которой он устроил свой наблюдательный пункт. Хотя, столь громкое название этой промоины, прикрытой с фронта гранитной скалой, вызвало бы смех у всех офицеров их батальона,
Разрывы поднялись далеко позади. Ян облегчeнно вздохнул, впрочем, понимая, что это всего лишь пристрелка. Сейчас положат несколько смертоносных подарков перед окопами, беря сводную роту в "вилку". Затем высчитают точный прицел и ... "начнeтся потеха", как eрничают русские союзники, старательно демонстрируя своe бесстрашие.
Попали немецкие миномeтчики только с пятого залпа, сложный рельеф мешал точно прицелиться. Засверкали среди окопов разрывы, разбрасывая по округе рваные куски железа вперемежку с осколками гранитных скал. Запели, завыли, засвистели дурными голосами эти посланцы смерти, торопясь собрать урожай молодых жизней для своей костлявой хозяйки. Замерло всe живое, старательно шепча про себя молитвы и проклятия. Поднялись для броска немецкие пехотинцы, стараясь сократить расстояние до ненавистных русских окопов, пока противник пытается обмануть судьбу в лице безмозглого куска железа, пролетающего рядом. Срывая дыхание, бежали вверх по склону, надеясь подойти на расстояние броска гранаты до окончания обстрела.
Почти смогли. Русские пулемeты завели свою песню, когда солдатам вермахта оставалось метров сто пятьдесят до ненавистной цели. Рухнула на землю первая цепь. Солдаты стали выискивать укрытия от всe более плотного огня, это подключились автоматчики.
Поручик осмотрел прилегающие позиции. Солдаты его взвода вели огонь по противнику, экономя патроны, которых становилось всe меньше и меньше. Всe же стоило вскрыть цейхгауз. Но поздно жалеть о том, что уже прошло. Стало ясно, что немцы непременно сумеют дойти до самых траншей несмотря на довольно плотный огонь. Немецкие солдаты, перебегая от одного укрытия к другому, сокращали расстояние до противника. Попытались бросить первые гранаты. Большая часть упала с изрядным недолeтом, только две из них взорвались у самого бруствера.
Произвeл последний выстрел гранатомeтчик, отбросил бесполезную теперь трубу. Зарядов больше не было. Хлопнул разрыв среди немецких цепей, несколько человек упали на землю. Но остальные упрямо приближались к позициям русских десантников.
– Приготовиться к рукопашной.
– Передали по цепочке команду командира роты.
– Ну, наконец-то.
– Проворчал гранатомeтчик, выкладывая на бруствер сапeрную лопатку и десантный нож.
– А то, что ж это за пьянка без драки? Как-то не по-русски!
Поручик с удивлением наблюдал эту картину, но ещe больше его поразил сам смысл фразы, которую автоматически перевeл переводчик, неотлучно сопровождавший его всe время боя. Радоваться драке? Они что - сумасшедшие?
Оказывается последние слова он произнeс вслух, так как переводчик утвердительно кивнул на его вопрос, добавив спустя мгновение, что русские, с точки зрения Европы,
– Неплохо бы и нам научиться этому безумию.
– Завершил его фразу поручик Величек, вытаскивая из кобуры пистолет.
Немцы поднялись для последнего броска довольно густой цепью. Навстречу им длинными очередями ударили русские автоматы, стараясь проредить противника, пока он не ворвался в траншеи. Теряя солдат, вываливающихся из строя с проклятьями и криками боли, цепь немецких мотострелков с дьявольским упорством сокращала расстояние до врага. Вот спрыгнул в неглубокий окоп один из них, но, получив короткую автоматную очередь в живот, сложился пополам и затих. Ввалившийся следом здоровенный пехотинец сумел проткнуть штыком в бок стрелявшего десантника, но и сам получил пулю от опомнившегося поручика. Но тут к его скале подбежали сразу три немецких солдата, и Яну пришлось переключиться на них. Сознание благоразумно выключилось, фиксируя только отдельные моменты жуткой бойни, происходившей вокруг него.
Жуткий оскал очередного немецкого солдата, выскакивающего на него... Осечка пистолета, в котором закончились патроны... Разбитое лицо переводчика, получившего удар прикладом по голове... Матерящийся русский гранатомeтчик, пластающий саперной лопаткой высокого белобрысого немца... Летящий навстречу ножевой штык немецкого карабина... Сильная рука Мартина, тянущая его куда-то в тыл...
Сознание вернулось вместе с жуткой болью в пробитом штыком плече. Мартин торопливо накладывал неумелую повязку, спеша остановить кровь. Поручик вдохнул воздух, сжал зубами ткань кителя вблизи ладони здоровой руки. Удалось переждать первый приступ боли, которая постепенно становилась меньше, переходя в надоедливое нудное жжение и дeрганье. Ян посмотрел на оставленную траншею. Там, по-прежнему кипел бой. Русские десантники удерживали противника, поражая того своей бесшабашной удалью. Немецкая цепь начала откатываться назад, но вмешался кто-то из начальства и она опять качнулась вперeд, надеясь на этот раз победить.
Грохнуло где-то внизу на дороге, поднялся фонтан разрыва вблизи уцелевшего немецкого броневика. Между холмами показался большой танк, поводил орудием, уточняя наводку и вторым выстрелом накрыл позицию броневика, разнеся тот в разные стороны рваными листами железа. Из-за гребня холма показалась густая цепь пехоты в словацкой форме, рванулась вниз к траншеям, где всe ещe продолжали драться русские десантники. Немецкая пехота устремилась вниз, оставляя на склонах разбросанные тела.
Поручик проводил взглядом пробегающих мимо солдат своего батальона и провалился в спасительную темноту.
Спустя минуту к ним подбежал надпоручик Орсак, оглядел своего друга, задал торопливый вопрос.
– Ну, как он?
– Рана тяжeлая, но не смертельная.
– Отозвался четарж Плачек, который, как было известно надпоручику, являлся представителем коммунистов в его роте, а теперь батальоне. И был главным претендентом на роль комиссара, если русские решат ввести это звание в новой словацкой армии. Надпоручик кивнул головой и поспешил дальше руководить действиями своего батальона. В том, что он, отныне, полноправный командир батальона не оставалось сомнений ни у кого, в том числе, и у самого надпоручика.
Майор Маргелов молча шeл мимо позиций первой роты. Хотелось выть волком и кататься по этой проклятой земле, но приходилось только скрипеть зубами, старательно пряча любые эмоции. Потери были просто страшными! Из ста семидесяти человек сводной советско-словацкой роты в живых осталось чуть меньше восьмидесяти. Причем, самостоятельно стоять на ногах могли только тридцать два человека, включая командира роты. Капитан Сивцов, припадая на раненую ногу, сопровождал комбата по своим бывшим позициям, судорожно втягивая воздух сквозь сжатые зубы около каждого трупа своих бойцов.