Летняя вьюга

Сормов Павел Васильевич

– Но…ведь это новые принципы. Значит, есть, что узнавать. Да и любимому дедову 'тупику физики' тоже песец!

– Ага. Тупику точно песец, стены снесены нахрен, иди куда хошь. Это уже даже не ка-эм или теория относительности в своё время, тут всё под ноль. Да и ладно! Ну, Дарья, зажгла!

Зазвонил светкин сотовый.

– Тут сыро и туман какой-то, и земли не чувствую уже. Не видно ничего. И уши очень болят, - как-то по-детски нажаловалась сестре новоявленная волшебница.

– Это

не туман, а облака. Земли ты не чувствуешь, потому что выше семисот метров забралась. А уши болят, потому что барометрическую формулу надо было в школе учить, и не взлетать, как зенитная ракета. Так что спускаться будешь, аккуратно выровняй давление вокруг себя, ты это можешь, я в тебя верю, - Светка весело хмыкнула.
– Что значит как? Кто из нас супердевочка?

– Вы сдурели, по телефону-то, а?
– разъярился Мыш и отобрал сотовый.
– Значит так, летишь к поляне, где ручей. Прежде чем вывалиться из облака, проверь, нет ли чужих на земле рядом. Если есть, зависнешь и доложишь обстановку. Спускайся медленно, вниз - ухам больнее. Конец связи.

Испытатели отправились к роднику. Светлане казалось, что Мыш злится, и это было правдой.

– Ну, скажи уже!
– подходя к точке рандеву, не выдержала аспирантка.

– Не, вот нафига было подначивать?
– хмуро спросил 'преподаватель на полставки', - 'Вперёд и вверх…' …Кстати, сама цитатами разговариваешь… А перепугается, или там резонанс какой пропадёт… и всё. Не изучено ж ни хрена. К тому же лес из окон отлично видно. Достаточно бинокля, чтобы увидеть, что не воздушный шарик там летает… и про телефон - я же предупреждал!

Светлана промолчала. Контрол-фричество из Мыша всегда лезло, когда случались какие-то сложности. Надо просто было ему разрешить вдоволь напараноиться.

Чужих не было. Дарья уже довольно уверенно приземлилась на бетонную плиту около родника, озабоченно рассмотрела свои насквозь мокрые топик и брюки.

– Ну, и как тебе?
– Светлана внимательно оглядела вернувшуюся с небес сестру.

– Это…это ваще! Только сыро! И резинку от хвоста потеряла!

– Естественно, это ж облако, рыба ты летучая. Ты, кстати, можешь лишние треугольники из одежды выселить. Только без фанатизма.

Дарья окуталась паром, забавно, прямо как утюг.

– Ну, ты пыхнула!

– Знаешь, мне кажется, что мы все пыхнули. И выдохнуть забыли, - Дима поднялся с перил поломанного мостика, устало улыбнулся, - Пойдем до дому, поговорить надо. Так, по лётной практике тоже пятёрка. Теперь домашнее задание. Первое - сортировка быстрых и медленных молекул. Это откроет тебе путь к магии льда и пламени…

– Мы проходили, это эмкатэ, - кивнула рыжая.

– Вот и ладненько. Второе - электричество. Разделение заряженных частиц, ионов, и, если их чуешь, электронов. Тоже хорошая штука в арсенале любой, уважающей себя, супергероини.

– Я чувствую электричество. Как будто натянуто …всё. И радиоволны, как… ну, это как дрожит

что-то.

– А тяготение?
– обернулась к сестре шедшая впереди Света.

– Ммм. Не понимаю…

– Ладно, с ним потом разберёмся. Третье. Работа с твёрдыми телами.

– Я их чувствую, но делать с ними ничего не могу, всё как-то … скручено.

– А разом все их молекулы или там, атомы, обернуть, как ты говоришь? Давай только, это, подальше от нас. Вон тот пень попробуй. Вверх.

Дарья зажмурилась, но ничего не случилось.

– Облом, - признала юная волшебница, - Держится всё, только трясётся. Зато могу что-нибудь разрезать. Это как проволоку: если быстро-быстро гнуть, она ломается…

Дарья снова зажмурилась. Приличного размера дубовый сухой сук упал на тропинку. Дима поглядел на идеально гладкий срез, со всей древесной структурой.

– Лучше, чем лазером…

– Люси отдыхает!
– Дарья хвастливо глянула на сестру.

– Хм. Кто?
– Мыш догадался, что на этот раз молодёжь обязательно отомстит.- В облаках с бриллиантами?

– Это онемэ. Тоже про паранормалов, - объяснила Света.
– Вот тебе за входы-выходы!

Облака окончательно мутировали в тучи, накрапывал мелкий, холодный и противный дождик. Исследователи возвращались назад к опушке, на место первого 'эксперимента', заново незаметно намокшая под дождём 'летучая рыба' висела над головой у сестры, пытаясь ухватить её за заколку, и глуповато хихикая. Дарья забавлялась своими способностями, как ребёнок новой игрушкой.

'Хотя почему 'как'. Ребёнок и есть. А детство через пять минут кончится'.

– Ну, всё, достала!
– Резко повернувшись, Светлана ухватила младшую за руку и попыталась вернуть левитирующую проказницу на грешную землю. Получилось немного наоборот, но, подойдя к самой дальней от входа скамейке, Мыш пресёк наметившееся веселье на корню.

– Дарья, поставь сестру на планету. И сама на неё спустись. Сейчас будет серьёзный разговор. Самый серьёзный за всю твою жизнь.

Рыжая послушно приземлилась, и уселась на скамейку, не обращая внимания на сырость.

– Ты знаешь, как кончается детство?
– Мыш говорил и слышал себя будто бы со стороны, со спокойной отрешённостью от происходящих запредельных событий. Сейчас ему казалось, что он смотрит фильм, с собой в одной из главных ролей. Такое чувство хорошо знакомо спортсменам, перед концом дистанции делающим финишное ускорение, когда сознание чувствует себя свободным от тела.
– Так вот, оно кончается не с первым сексом или первой собственной зарплатой. Это всегда какой-то вызов от жизни, на который ты уже не можешь ответить по-детски. Заплакать, пожаловаться сестре и маме, или полезть драться…так вот. Тебе не повезло, оно кончилось раньше времени. Здесь и сейчас. Ты больше не любимый ребёнок, рыжее солнышко. Ты самое могущественное существо на Земле, и пока даже ещё непонятно, где границы твоей силы.