Лето Гелликонии
Шрифт:
– Я уже немолод, и любовь человека моего возраста всегда вызывает смех у молодых людей вроде вас, Ханра. Нет-нет - не возражайте!
СарториИрвраш рассмеялся.
– Кроме того, за время путешествия я сделал ценнейший вывод, а именно: нашему поколению невероятно повезло - мы живем в лучший период Великого Года, во времена теплые, если не сказать жаркие. Вы когда-нибудь задумывались, каким чудом нашим предкам удавалось пережить зиму? А ведь смену времен года не в силах остановить никто, и зима снова нагрянет - это так же верно, как верно то, что вечером Беталикс и Фреир скроются за горизонтом.
ТолрамКетинет пожал плечами.
– Ничего не поделаешь - кому что выпало.
– Но нравственные ценности, на которых воспитываются дети зимы, постепенно превращаются у них в тягу к бессмысленному разрушению… Возможно, противопоставляя себя природе и понимая себя вне ее, мы совершаем огромную ошибку. Знаю, что подобные вопросы вряд ли смогут захватить ваше, молодого человека, воображение. Но я все же хочу, чтобы вы услышали от меня одно: я разрешил вопрос поистине революционного значения…
СарториИрвраш помолчал, поглаживая свои еще мокрые усы. ТолрамКетинет, с трудом скрывая улыбку, попросил его продолжать.
– Уверен, что подобная мысль не приходила в голову еще никому на свете. За многое, в том числе и за это, я благодарен даме, которую вы видите перед собой, - она была моей музой и вдохновительницей. Мое открытие столь важно, что я хочу немедленно, при первой же возможности, отправиться в Панновал или Олдорандо и изложить свои мысли отцам Святой Церкви. Я добился такого блестящего результата методом беспристрастных логических рассуждений, методом дедукции, как я назвал бы его. Совершивший подобное открытие обязательно будет вознагражден, и мы с Оди заживем на славу в покое и довольстве.
С трудом удержавшись от смеха, ТолрамКетинет бросил:
– Логика всегда была в цене. Ее должны оценить звонкой монетой!
«Человек - глупое животное, я всегда это знал», - подумал бывший советник, но все-таки объяснил:
– Видите ли, дорогой Ханра, - начал он, понизив голос настолько, что его слова стали едва слышны за хлопаньем парусов у них над головой, - в отличие от моего бывшего повелителя я ненавижу анципиталов. Возможно, в этом и был корень наших с ним вечных противоречий. Тем не менее мои мысли во многом касаются именно двурогих. Так-то, Ханра, и несмотря на это, я все-таки уверен, что в Панновале меня ждет награда.
С трудом поднявшись на ноги, Оди Джесератабхар поспешила взять СарториИрвраша за руку и вставить словечко, обращаясь к генералу и лейтенанту Ланстатету, присоединившемуся к ним:
– Вы, наверное, знаете, что советник много натерпелся от короля ЯндолАнганола, под конец уничтожившего труд всей его жизни, знаменитую «Азбуку Истории и Природы». Это деяние короля можно расценивать как преступление, за которое он должен понести заслуженную кару. Мысли советника, как он скромно назвал свои открытия, станут его местью ЯндолАнганолу и, возможно, опираясь на них мы со временем сможем заново написать «Азбуку».
– Сударыня, - резко перебил адмирала Ланстатет, - вы наш враг,
– То, о чем вы говорите, лейтенант, - быстро вставил СарториИрвраш, - в прошлом. Сейчас вы видите перед собой всего лишь двух ученых, людей, честнее которых не найти на всем свете. Мы ученые-бродяги - у нас нет ни дома, ни родины, мы смотрим на мир с высоты своей свободы.
– Ученые-бродяги… - задумчиво повторил генерал, которому начали надоедать лишенные видимого практического смысла рассуждения СарториИрвраша.
– Так как же вы намерены добираться до Панновала?
– Меня вполне устроит и Олдорандо - это гораздо ближе, к тому же я надеюсь, если повезет, прибыть туда раньше короля Орла, чтобы подпортить ему медовый месяц с принцессой-мади. Думаю, Ханра, что и вы не питаете к нашему монарху нежных чувств - у вас ведь есть на то свои причины, верно? Если вы согласитесь быть моим спутником, это будет как нельзя более кстати.
– Я направляюсь в Гравабагалинен, - мрачно отозвался ТолрамКетинет.
– Если только эта посудина сумеет туда добраться, не перевернувшись по дороге, и нас не потопят враги.
Все как по команде оглянулись. «Жрец Ваджабхара» шел вдали от берега параллельно суше. Вдалеке виднелись паруса «Союза», только что покинувшего бухту Киивасиен и вряд ли способного в скором времени (или вообще когда-нибудь) настигнуть их.
– В Гравабагалинене вы сможете повидаться со своей сестрой, Мэй, - заметил генералу СарториИрвраш. Генерал молча улыбнулся.
В течение всего дня «Союз», на мачте которого развевался яркий флаг, упрямо держался у них за кормой, не отставая, но и не приближаясь заметно. Постепенно небо над кораблями затянули тяжелые облака с краями тревожного цвета тусклой меди - передовыми предвестниками бури. Из тяжелых облаков в море то и дело срывались ломаные нити молний.
Вторая волна ассатасси, поднявшаяся из моря и обрушившаяся на сушу, напоминала смерть, распростершую свои крылья.
К счастью, «Жрец» достаточно удалился от берега, чтобы избежать удара живых летучих стрел. Всего несколько рыб-ассатасси, упав на палубу, вонзилось в доски. Довольные борлиенцы смотрели на то, что совсем недавно помогло им вырваться из лап смерти, при этом перепугав чуть не до одурения. Их медленное, но верное плавание в Гравабагалинен продолжалось, и на смену свету дня приходила ночь, зажигая на недалеком берегу множество огоньков там, где местное население праздновало день обильной и дармовой добычи.
Одновременно с кораблем к деревянному дворцу королевы МирдемИнггалы приближался некто, лишенный всяких признаков прежней индивидуальности. Дело же было так: решив во что бы то ни стало опередить отца, РобайдайАнганол поспешил пуститься в плавание вниз по Такиссе из Матрассила в Оттассол. Его походка и поведение изменились: куда бы он теперь ни шел, в его движениях сквозили торопливость и настороженность, он приобрел манеру часто украдкой бросать быстрый взгляд назад; если бы он только знал, как он напоминал этой привычкой человека, опасающегося преследования и слежки, - своего отца. Но он ни о чем не мог думать - желание отомстить отцу переполняло его душу.