Лето Гелликонии
Шрифт:
После положенных по этикету приветствий рабыня налила вино в кубки, предварительно наполненные лучшим лордриардрийским льдом.
Гуаддл Улбобег повязал поверх легкого чарфрула броский кушак. Неловко поклонившись, он смущенно взглянул на Криспана Морну, вероятно чувствуя себя в присутствии сего мужа не слишком уютно. Готовилось нечто странное, и пожилой человек нервничал.
В противоположность Улбобегу Элам Эсомбер держался совершенно свободно и был весел и приветлив. Как всегда изящно одетый, он пружинистым шагом приблизился к кушетке королевской четы и поцеловал руки им обоим с видом счастливого человека, совершенно невосприимчивого к заразе.
– Осмелюсь
Мелодично рассмеявшись, он повернулся к Криспану Морну, чтобы разделить с тем шутку.
– Это богохульство, - ледяным тоном отчеканил советник и еще больше почернел.
Эсомбер согласно кивнул и снова улыбнулся.
– Теперь, когда у Бога появилось новое обличие, оно появилось и у богохульства. Вчерашняя ересь, сударь, сегодня оборачивается словом истины и ведет нас в край обетованный кратчайшим путем…
– Мне непонятно ваше веселье, - ворчливо подал голос Сайрен Станд.
– Но полагаю, что хорошее настроение всегда лучше дурного. По крайней мере, я надеюсь, мне это будет на руку. Я позвал вас, чтобы попросить об одной услуге. Женщина, еще вина.
– Мы готовы исполнить любую просьбу вашего величества, - проговорил Гуаддл Улбобег, в волнении крепко сжимая в кулаке свой бокал.
Не спеша выбравшись из мягких объятий кушетки и несколько раз прогулявшись по кабинету, Станд заговорил, придав своему голосу легкий оттенок торжественности.
– Я собираюсь просить вашего содействия в том, чтобы убедить короля ЯндолАнганола как можно скорее оставить пределы моего королевства. Я хочу, чтобы он сделал это прежде, чем успеет связать мою бедную младшую дочь Милую матримониальными узами.
Эсомбер взглянул на Гуаддла Улбобега. Улбобег взглянул на Эсомбера.
– Так каким же будет ваш ответ?
– спросил король Станд.
– Сударь… - начал было Эсомбер и замолчал, накручивая на палец локон тонких волос у виска и уставившись в пол.
Откашлявшись, Улбобег немного помолчал и потом, словно одного раза было недостаточно, снова откашлялся.
– Могу я осмелиться спросить ваше величество о том, как давно вы в последний раз видели дочь?
– спросил он наконец.
– Что касается меня, сударь, то я полностью нахожусь во власти короля ЯндолАнганола, - объявил Элам Эсомбер, не отпуская локона.
– Причиной тут неосмотрительность поведения, допущенная мною некоторое время назад. И что самое непростительное, неосмотрительность я допустил в отношении - хотя это нетрудно понять - самой королевы королев. Вот почему, когда сегодня утром король ЯндолАнганол явился к нам с просьбой о содействии, мы не могли… мы чувствовали себя обязанными…
Внимательно всмотревшись в лицо короля Олдорандо, посланник замолчал, предоставляя продолжать Улбобегу.
– Я, сударь, епископ Собора его святейшества Це'Сарра Панновальского, - пояснил Улбобег, - и, таким образом, наделен его святейшеством правом в некоторых случаях действовать
– В свою очередь я, - подхватил Эсомбер, - по сию пору удерживаю при себе подписанную королевой МирдемИнггалой грамоту с разрешением на развод, каковую должен был передать его святейшеству Це'Сарру… или одному из представителей его Собора еще несколько теннеров назад - прошу прощения за то, что вынужден был произнести при вас это оскорбительное слово анципиталов…
– Поймите, мы сделали все возможное, - продолжил Гуаддл Улбобег не без удовольствия, - чтобы высвободить его святейшеству побольше времени в ходе его визита в дружественную державу, сняв с него часть обязанностей…
– Тем более, что вопрос касался весьма приятной темы…
– О да, конечно, и чтобы не беспокоить ваше величество понапрасну…
– Все, достаточно!
– не выдержав, заорал Сайрен Станд.
– Ближе к делу, болтуны! Довольно проволочек!
– Вот именно, то же самое сказали себе и мы несколько часов назад, - согласно кивнул Эсомбер, даря присутствующих лучезарными улыбками.
– Ближе к делу и довольно проволочек - отлично сказано, ваше величество… Так вот, данной нам свыше властью мы законным образом скрепили матримониальную связь между королем ЯндолАнганолом и вашей дочерью, Милуей Тал. Обряд был очень простым, но чрезвычайно трогательным. Жаль, что вашему величеству не удалось присутствовать.
Его величество потрясенно опустился на пол мимо кушетки, но тут же вскочил на ноги с криком:
– Так они обвенчались?
– Да, ваше величество, обвенчались и теперь зовутся «муж и жена», - согласно кивнул Гуаддл Улбобег.
– Я возглавлял церемонию и принимал от новобрачных клятвы, заменяя его святейшество в его отсутствие.
– А я был свидетелем и держал кольца, - вставил Эсомбер.
– Кроме того, присутствовали несколько капитанов короля ЯндолАнганола. Фагоров, тороплюсь сообщить, не было. Это я гарантирую.
– Так они обвенчались?
– повторил Сайрен Станд, поводя вокруг диким взглядом. И упал на кушетку на руки жене.
– Имеем честь поздравить ваше величество с законным браком дочери, - развязно подал голос Эсомбер.
– Мы уверены, что счастливей этой пары не будет на свете.
На следующий день перед закатом небесная дымка рассеялась, на востоке уже зажигались звезды. На западе еще играли отблески величественного заката Фреира. Стояла тихая безветренная погода. По земле время от времени пробегала дрожь.
Ранее, в полдень, в Олдорандо прибыл его святейшество Це'Сарр Киландр IX. Его святейшество, глубокий старец с длинными белыми волосами, немедленно по приезду улегся в своих покоях отдыхать после дальнего пути. Пока усталый Це'Сарр лежал под шелковым одеялом, разные официальные лица и, наконец, сам король Сайрен Станд наведывались к нему в спальню, дабы принести лихорадочные извинения за религиозный разброд и беспорядки, постигшие королевство Олдорандо.
Все слова извинений его святейшество выслушивал молча и спокойно, ничем не выдавая своего раздражения. В своей мудрости он планировал устроить на закате Фреира специальную службу - но не в городском соборе, а в часовне при дворце, - и обратиться с пастырским словом к собравшимся, чтобы разрешить все их сомнения. Оппортунистические слухи о том, что фагоры якобы древняя и мудрая раса, стоявшая значительно выше людей, он объявит полной ложью. Пока в его дряхлом теле будут сохраняться силы, голоса атеистов в этой стране не будут звучать громче гласа Церкви, никогда.