Лето на чужой планете
Шрифт:
Только об одном я промолчал. Там, в поясе астероидов я заглянул за край маленького обитаемого мирка, который был нашим домом. И увидел бесчисленное множество других миров — неизвестных, пугающих и зовущих.
Но Лина, всё-таки, что-то почувствовала. И спросила сама, намыливая мне спину:
— Что ты думаешь делать дальше, Ал?
Я не знал, что ответить, и просто пожал плечами.
— Старший помощник капитана обещал помочь нам с экзаменами в любую школу. А там будет видно, правда?
Руки Лины замерли на моей коже. Я, поднимая мыльные
— Всё будет хорошо, правда-правда! Я уверен, что всё будет просто замечательно! Ну, улыбнись, пожалуйста!
Лина улыбнулась и мазнула меня по носу мыльной ладонью.
— Между прочим, девушкам принято дарить драгоценности! А ты так и не привёз мне это платиновое яйцо.
— Не привёз, — согласился я. — Уж больно оно здоровенное.
***
Лучше всего по лесной дороге ходить босиком. На открытых местах песок нагрет солнцем — только что не обжигает ступни. Зато в тени деревьев он приятно холодит кожу. Подошвы ощущают каждую хвоинку, каждый камушек или сучок.
Когда идёшь босиком — весь мир кажется родным и приветливым. Даже солнце светит по-другому. Оно не печёт, а ласково греет. И ветер не рвёт одежду, а лишь сушит капли пота на лбу.
Я связал ботинки шнурками вместе и повесил на шею. Дин предлагал добраться до посёлка на глайдере. Но я предпочёл пройти пешком. Только вдоволь налетавшись в космосе, понимаешь, какое это счастье — неторопливая прогулка по лесу.
Мне позарез нужно было увидеть доктора Трейси. Дин сказал, что всю последнюю неделю она работает в посёлке — берёт повторные анализы у наших жителей. Доктор Трейси пока не смогла разобраться с таинственным белком в крови колонистов. Но разберётся непременно — упрямства ей не занимать!
Говорят, в больницу целыми днями стоит очередь. Больные едут со всей Местрии и по несколько дней ждут, чтобы доктор Трейси их осмотрела. Самых тяжёлых она отправляет в корабельный госпиталь, на попечение Лусии и Йугу.
Я собирался напомнить доктору Трейси, чтобы она поговорила с отцом. В последнее время отношения между ним и Грегором совсем разладились. Об этом мне рассказала Лина. Пока я мотался по лунам и астероидам, она исправно навещала моих родителей и успокаивала маму.
По словам Лины, Грегор дома почти не появлялся. Он вместе с Нормой перебрался на ферму Ирги и Петера, но и там чувствовал себя не на своём месте. С раннего утра до позднего вечера пропадал в поле, приходя в дом только к ужину.
Я ощущал свою вину перед братом. Ну, вот с чего отец вбил себе в голову, что Грегор — не его сын? Как он мог так думать о маме? И эта его идея передать ферму мне. Дурацкая затея, честно говоря! Мне ферма совсем не нужна, а для Грегора в ней весь смысл жизни.
Ну, ничего! Сейчас-то я за руку приведу доктора Трейси к отцу, как бы она ни упиралась. Пусть сама расскажет ему о своих анализах, убедит, что Грегор — мой родной брат. Глядишь, папаша и одумается.
Юркий желтопуз выскочил из кустов на дорогу, поднял голову и настороженно уставился
Через час я добрался до церковной площади. Натруженные ступни с непривычки горели. Солнце пекло беспощадно. Я прислонился к разобранным ярмарочным навесам, утёр пот со лба и стал обуваться.
На церковное крыльцо вперевалку вышел пастор Свен. Его объёмистое туловище плотно облегала повседневная коричневая сутана. Белый пасторский воротничок был расстёгнут. Увидев меня, пастор приветственно кивнул.
— Здравствуй, Ал! Да благословит тебя Создатель! Не хочешь зайти?
— Исповедаться? — мне почему-то стало смешно.
— Просто поговорить, — улыбнулся пастор Свен. — И служителю Господа не чуждо любопытство. К тому же, у меня есть холодный лимонад.
Я непроизвольно глотнул пересохшим горлом и с радостью кивнул. Мы вошли в прохладный полумрак церкви. Длинные ряды пустых скамеек пересекали просторное помещение. Над алтарём висел простой деревянный крест.
Пастор ушёл в свою комнатку и вскоре вышел с большим кувшином. С круглых глиняных боков падали на пол серебристые капли.
— Я всегда держу лимонад в кадке с колодезной водой, — улыбаясь, сказал пастор. — Пей прямо из кувшина, не стесняйся.
Ему не пришлось долго меня уговаривать. Я жадно припал к холодному глиняному бортику и, не переводя дух, осушил половину посудины.
— А почему вы не проведёте в церковь электричество? — спросил я, возвращая пастору кувшин.
— Мне предлагали, — ответил пастор. — Но я решил оставить всё, как есть. Нам и без того предстоит увидеть множество перемен. Но хоть что-то в жизни людей должно оставаться привычным.
Он тоже выпил лимонада, поставил кувшин на скамейку и сам опустился на неё, облегчённо вздохнув.
— Я так и не поблагодарил тебя за спасение, Ал. Нам пришлось бы туго, не подожги ты тот сарай.
— А откуда вы знаете, что это я?
Чёрт, неужели весь посёлок уже в курсе?
— Догадаться было несложно. Но я никому не сказал. Возместил владельцу убытки из церковной казны.
— Я верну вам деньги, пастор Свен! — краснея, сказал я.
Пастор махнул рукой.
— Я наслышан про твои похождения в поясе астероидов. Похоже, ты уже сделал достаточно для всей планеты, Ал.
Слышать такие слова было приятно.
— Похоже, Создатель выбрал для тебя интересную судьбу, — продолжил пастор, легко улыбаясь. — Не знаю — завидовать тебе, или сочувствовать…
— Да что там, — пробормотал я. — Ну, слетал в космос пару раз. Что из того? Как был фермером — так им и останусь.
Пастор покачал головой.
— Самое глупое, что может сделать человек — остановиться, когда судьба указывает ему дорогу. Ты можешь найти тысячу аргументов за то, чтобы не идти своим путём. Все они будут правильными и весомыми. Но если ты прислушаешься к ним — пиши пропало.