Лето на чужой планете
Шрифт:
— А где глайдер? — удивлённо спросила она.
— Тут недалеко, — ответил я.
Доктор Трейси фыркнула, протянула мне чемодан и решительно зашагала по улице. Я поспешил за ней.
Угнаться за блондинкой было нелегко. Я поторапливался и на ходу размышлял о том, как легко у доктора Трейси получается подчинять себе окружающих. Наверное, потому, что она полностью увлечена своим делом, и всё остальное кажется ей неважным. Все люди для неё — просто пациенты, которых надо вылечить, и как можно скорее. Потому,
«И ведь вылечит» — подумал я. — «В лепёшку расшибётся, а вылечит».
Да, нелегко придётся Хансу с такой решительной женщиной. Хотя… вряд ли его мнение интересует доктора Трейси. И кто сказал, что для Ханса это плохо?
Эта мысль здорово развеселила меня. До того, как я познакомился с доктором Трейси, именно Ханс был для меня воплощением деловитости. Но рядом с Трейси он выглядел, словно мягкая глина в сравнении с камнем.
Доктор Трейси первой добралась до нашей калитки и не стала дожидаться меня. Окинув взглядом двор, она приметила двух мужичков с вилами, разгружавших воз сена, и решительно направилась к ним.
— Где Юлий?
Мужички разинули рты. Впрочем, у одного хватило сил махнуть рукой в сторону сеновала. Доктор Трейси неудержимо развернулась в нужном направлении.
И тут работники увидели меня. Рты их распахнулись ещё шире.
— Капитан! — воскликнул тот, что повыше.
— Капитан! — подтвердил второй. Оба замерли, забыв дышать. Доктор Трейси скептически оглядела их.
— Любопытно, — подвела она итог осмотра.
Тут во двор вышел отец. Доктор Трейси повернулась к нему.
— Юлий? Официально сообщаю, что по результатам анализов Грегор — ваш сын. Если хотите справку с печатью — зайдите к доктору Хансу. Так, с этим всё. Теперь с вами.
Доктор Трейси снова развернулась к грузчикам.
— Вы переселенцы с Севера, верно?
Не дожидаясь ответа, она продолжила:
— Немедленно умойтесь и идите в дом. Я возьму у вас анализы крови. Ал! Будь добр, занеси мой кофр в помещение!
Вслед за доктором Трейси я вошёл в дом. Знакомый запах выпечки, старого дерева и печного дыма едва не сбил меня с ног. На глаза невольно навернулись слёзы. Дверь не скрипела — её смазали. На ржавом гвозде, куда я обычно вешал свою куртку, висела чья-то новая одежда.
Окно кухни было распахнуто, а говорила доктор Трейси, как всегда, громко. Значит, мама всё слышала. Но и виду не подала. Обняла меня, прижала к себе, потрепала по голове.
— Совсем большой стал.
Затем обратилась к Трейси.
— Эльга, хотите чаю?
Ничего себе! Мама называет доктора Трейси по имени. Интересно, когда они успели познакомиться?
Доктор Трейси мотнула головой.
— Спасибо, Ани, в другой раз. Извините, но мне придётся у вас похозяйничать. Это буквально на пять минут.
Да
Доктор Трейси достала из кофра жгут, шприцы и подставку с пробирками.
В дом, тяжело ступая, вошёл отец. Спина его сутулилась больше обычного, словно он волок тяжёлую ношу. Позади отца нерешительно переминались работники. Лица и руки их были чисто вымыты.
— Проходите сюда! — скомандовала им доктор Трейси. Сама закатала им рукава и ловко взяла кровь из вены. Это не заняло у неё и минуты. Затем доктор захлопнула кофр.
— До встречи, Ани! До свидания, Юлий!
Я вышел проводить её. Помог донести кофр до калитки.
— Всё, Ал, дальше я справлюсь, — сказала блондинка. Секунду помолчала и добавила:
— Береги маму.
— Спасибо вам, доктор Трейси!
Блондинка пожала плечами и быстро пошла в сторону больницы.
Я вернулся в дом. Отец сидел у стола, низко опустив голову. Работники торопливо хлебали овощной суп со свининой. Увидев меня, они побросали ложки и вскочили из-за стола.
— Садись, капитан! Кушай, капитан!
Отец удивлённо поднял голову.
— С ума посходили? Это мой сын, Ал. Какой он вам капитан?
— Капитан Ал! — согласно закивали работники. — Он не боится сладкого-голоса-в-голове!
Отец поднялся и вышел, хлопнув дверью. Работники поспешили за ним, не забыв трогательно попрощаться со мной:
— До свидания, капитан!
— Приятного аппетита, капитан!
Мама присела напротив, с улыбкой глядя на меня.
— Ал, что это за история про голос, которого ты не боишься?
Я страдальчески поднял брови.
— Ну, мам! Чепуха, и ничего больше. Лучше ты мне расскажи — что они делают в нашем доме?
— Так куда же их девать? Их без штанов сюда привезли. А ведь тоже — люди. Обратно в пещеру не отправишь. Помогают отцу по хозяйству, учатся помаленьку. Завтра мужчины на собрании будут решать — что с ними делать. Ты ночевать-то останешься, или опять уедешь?
— Останусь, мам. Дядька Томаш позвал меня завтра на собрание.
— Поспишь в доме, ладно? Отец поселил Йели и Куна в твоей комнате.
Внутри шевельнулась обида, но я придушил её в зародыше.
— Конечно, мама.
Всё-таки, я ушёл спать на сеновал. Прихватил тёплое одеяло — ночи уже становились прохладными. Мне нужно было о многом подумать без помех.
Яблоневая ветка монотонно скребла по кровле. Еле слышно попискивали летучие мыши, охотясь на ночных насекомых. Где-то глубоко в сене шуршал мышехвост.
Знакомые, привычные звуки. Словно и не уходил из дома, как будто и нет никакого космического корабля, далёких планет и бескрайнего космоса. Только звёзды, мигающие в окне, напоминают о нём.