Лето разноцветно-косолапое
Шрифт:
— «Ныряйте глубоко, звери морские, — сказал им Ворон. — Достаньте дно, принесите ила». Долго ныряли тюлени, долго ныряли киты, долго ныряли моржи — наконец один самый сильный морж достал дно, зачерпнул комочек ила, с песочком, с водорослями. И хватило этого комочка, чтобы всю землю посреди моря сделать. Вот такие большие моржи тогда были, что вся земля для них — комочек грязи.
— Однако! — не сдержал удивления Умка. Он один из всех медвежат видывал моржа — хоть и большого, но не такого же!
— Вот опустился Ворон на землю, прошёлся на лапах туда и сюда. Стал птиц делать. Вырвет из себя перо и пустит по ветру. Из
— Но ведь ворон же чёрный?! — сказал теперь Бхалу.
— Не торопи сказку, — одёрнул его Умка.
— Загалдели птицы, спрашивают Ворона: «А мы красивые? Мало нам света, не видим, какие мы красивые!» — «Ладно, — ответил Ворон. — Кто полетит со мной за море?» Вызвались Гусь и Трясогузка…
(Медвежата закивали: уже видели они на Камчатке и серых длинношеих гусей, и маленьких проворных трясогузок, раскачивающих длинными хвостами.)
Но тогда эти птицы иначе выглядели. У Гуся клюв был как у орла, горбатый и сильный, а у Трясогузки клювик тоненький и длинный. Гузкой она и тогда трясла презабавно, зато хвост имела короткий.
Вот взял Ворон Гуся и Трясогузку, и полетели они через море на восток и на север.
— Это к нам, к нам, — заволновался Умка.
— Долго летели, устали — дальше Гусь по морю поплыл. Лапами гребёт, Ворона и Трясогузку на спине везёт. До северных льдов доплыли, пешком пошли.
— Что такое льды? — потребовал объяснить Бхалу.
Аксинья Потаповна затруднилась с ответом: как объяснить индийскому медвежонку, что такое льды?
— Ну, обычные льды! — сказал Умка.
— Льды — это вода, закаменевшая от холода, — неожиданно подала голос бабушка Коала. — По ней можно ходить и не намокнуть. Это мне пингвин знакомый рассказывал, — пояснила она.
— Вот, — удовлетворённо кивнула Аксинья Потаповна. — Пошли Ворон, Гусь и Трясогузка по льду пешком. Чуть совсем не замёрзли, но добрались наконец туда, где край моря с краем неба соединяется. У Трясогузки клювик острый, тонкий, вот и стала она им небо ото льда отковыривать. Ковыряла, ковыряла, только маленькую щель проделала. И оттуда в мир алый свет просочился — заря. Да обломала Трясогузка свой клювик — с тех пор он у неё короткий.
Но тут уж Гусь свой мощный клюв в дело пустил — поднатужился и чуть-чуть приподнял край неба. Пролился оттуда свет яркий, красивый, переливчатый. «Вот так и держи небо!» — сказал Гусю Ворон, а сам взял Трясогузку под мышку и протиснулся туда, в Занебесный Мир. И видит: там занебесные жители…
— Медведи? — спросил, не утерпев, Тедди.
— Нет, не медведи! Сказано — занебесные жители. Сияющими шарами играют, перекидывают их друг другу с одного края неба на другой. Стал Ворон просить: «Жители занебесные, у вас много шаров, дайте мне один». «А что у тебя есть взамен?» — спрашивают занебесные. «У меня есть Трясогузка», — сказал Ворон. И выпустил он из-под крыла Трясогузку. Стала она прыгать по Занебесью, головой вертеть да гузкой своей трясти — расхохотались тут жители занебесные, шары пороняли, за животы схватились. Тут Ворон два шара под мышки спрятал да и скорей домой, в свой мир, поднебесный. Там уже Гусь из последних сил край неба держит. Проскользнул Ворон в щель, Трясогузка за ним шмыгнула, тут Гусь свой клюв убрал, небо и захлопнулось.
«Ну-ка, теперь спрячьтесь за меня, — велел им Ворон. — И закройте глаза». А сам вынул из-под мышек принесённые из Занебесья шары. Запустил под небо первый шар, что пожарче, покатился он с востока на запад — солнце получилось. Запустил ему вдогонку второй шар, побледнее, — луна получилась.
Когда открыли глаза Гусь и Трясогузка, обрадовались, как светло в мире стало, и удивились: Ворон стал чёрным — опалил перья горячим солнцем.
— А когда же медведи-то? — вздохнул как бы про себя нетерпеливый Тедди.
— Посмотрел Ворон вокруг: птиц в небе много, рыб в море много, а земля большая, но зверей на ней нет. И стал он свою бороду выщипывать и зверей разных делать. Из самого лучшего пучка сделал Медведя, из двух других — Лося и Оленя. Потом Волка, Рысь, Лису и Росомаху. Чем меньше перьев в бороде оставалось, тем мельче звери выходили.
— А слона когда сделал? — решил уточнить Бхалу.
— Встретишь слона, сам у него и спросишь, не перебивай… Сделал зайцев, сурков, евражек, белок, мышей. А когда поредела борода, не заметил Ворон, дёрнул у себя голую кожу — людей сделал. «Ай, ай, глупый, что натворил, всё испортил!» — закричал Ворон. Да поздно — разбежались люди по земле, не воротишь. Обиделся на себя Великий Ворон и ушёл из мира. А вместо себя оставил главным Медведя, велел за порядком следить, всем управлять. Чтобы весной снега таяли, чтобы летом всё зеленело, а к осени ягоды поспевали…
А Бхалу догадался:
— Я знаю, как того Первого Медведя звали, — это же сам царь Джамбаван!
— Нет, нет, — перебил Тедди, — у нас в Америке говорят, его звали Мише-Моква!
— Миша Мокрый? — недослышал Умка. — Это правда, Первый Медведь любил купаться. А теперь он живёт на небе…
Стемнело. На западе ещё розовела заря — та самая, которую когда-то выпустила из-под неба отважная Трясогузка. На востоке поднималась жёлтая луна — её принёс из Занебесья Великий Ворон. Всё ярче светились звёзды, которые Ворон проклевал когда-то давным-давно. Не поленился Ворон, много звёзд наделал.
— Вон та звезда, на севере, — наша, Полярная, — показал Умка. — А вон то созвездие — это Медведь вокруг Полярной звезды ходит. Медведя зовут Аркуда. А север в честь него называется Арктика.
Коала смотрела на небо с удивлением. Коалы — звери по преимуществу ночные и хорошо знают звёзды. Но здесь она не узнавала ни одного созвездия, ведь над Австралией светят другие звёзды, южные.
Рассуждение медвежонка Тедди
— Медведем быть хорошо, а человеком лучше, — рассуждал чёрный медвежонок Тедди. — У медведя что есть? Когти да зубы, лапы да шкура, и та всего одна, не снимается. А люди у нас в Америке — самые крутые. Всегда улыбаются: ха-ай! Носят куртки и кепочки и ездят на машинах: р-р-р!.. А в машинах у них столько вкусностей! К нам в Скалистые горы специально люди приезжают медведей кормить. Сами в кемпинг спать уходят, а машины нам оставляют. Открывай любую, а там внутри — вау, чего только нет: и чипсы в пакетиках, и гамбургеры, и жвачка, и попкорн, и кола в бутылках — сладенькая, шипучая…