Лето в большом городе
Шрифт:
Я вернулась к Саманте, поклявшись привести свою жизнь в порядок, что включало в себя звонок Бобби и назначение встреч для обсуждения чтений. К сожалению, мне не показалось, что Бобби воспринимает все это так же серьезно, как и я.
— Позволь мне показать тебе свой дом, — говорит он с раздражающей настойчивостью, и это учитывая то, что я видела его дом во время одной из вечеринок. Казалось, много лет прошло с той вечеринки. То неловкое чувство, когда время мчится, а твое собственное время может быть на исходе.
Чтение может быть моим последним
—Мы будем располагаться на креслах вот здесь, — Бобби указывает на пространство галереи. — У нас будут коктейли. Пусть аудитория сначала выпьет. Подадим белое вино или водку, или все вместе?
—О, и то и другое, — прошептала я
—А ты собираешься пригласить настоящих актеров? Или это будет просто чтение?
— Я думаю, что просто чтения. Для начала, — говорю я, представляя себе яркие огни Бродвея. — Я собираюсь сама прочитать всю пьесу. — После чтений в классе с Капоте, кажется не стоит кого-либо вовлекать в это.
—Лучше так, да? — Бобби кивает. Его кивание, его необузданный энтузиазм, начинают овладевать мною. — Нам необходимо немного шампанского. Чтобы отметить.
— Еще и полудня не будет, — возражаю я.
— Не говори мне, что ты один из тех нацистов времени, — произносит он, увлекая меня в коридор, который ведет к жилым помещениям. Я следую за ним неуверенно, предупреждающий колокольчик звенит у меня в голове.
— Художники не могут жить как другие люди. Расписания и все такое - это убивает креативность, ты так не думаешь? — спрашивает он.
– Наверное, — я вздохнула, надеясь, что я могу сбежать.
Но Бобби сделал мне невероятную услугу, позволив прочитать пьесу в своем доме. И с этой мыслью я приняла бокал шампанского.
— Позволь мне показать тебе все остальное.
—Честно говоря, Бобби, — говорю я в отчаянии, — Ты не обязан.
—Я хочу! Я убирался весь день для тебя.
—Но зачем?
—Я подумал, что, возможно, мы захотим узнать друг друга лучше.
О, ради Бога. Видимо, он пытается соблазнить меня. Это смешно. Во-первых, он ниже меня. И у него такие щеки, должно быть ему больше 50. И он гей. Разве это не так?
— Это моя ванная, — говорит он с размахом. Интерьер в стиле минимализма, а комната идеально чистая. Думаю, у него есть горничная, которая за ним убирает.
Он бухается на край аккуратно застеленной постели и делает глоток шампанского, похлопывая на место рядом с ним.
—Бобби, — я говорю твердо. —Я действительно должна идти.— Для демонстрации моих намерений, я помещаю свой бокал на подоконник.
—О, не ставь его там, — плачет он. — Останется след.
Я забираю бокал.
—Я поставлю его обратно на кухню.
—Но ты не можешь уйти,— кудахчет он. — Мы еще не закончили говорить о твоей пьесе.
Я закатила глаза, но я не хочу полностью его обидеть. Я полагаю, что я немного посижу рядом с ним, а затем уйду. Я сажусь осторожно на краю кровати,
— О пьесе…
—Да, о пьесе,— он соглашается. — Что заставило тебя написать ее?
—Ну, я… — Я раздумываю о словах, но слишком долго, поэтому Бобби становится нетерпеливым.
—Дай мне эту фотографию, ладно?— И прежде чем я смогу возразить, он стремглав хватает ее рядом со мной и указывает на картинку ухоженным пальцем. — Моя жена, — говорит он, хихикая. — Или я должен сказать, моя бывшая жена?
—Ты был женат?— Я спрашиваю, настолько вежливо, насколько это возможно, учитывая те сигналы тревоги, которые теперь звонят, как колокольня.
—В течение двух лет. Ее звали Аннализой. Она француженка, видишь?
—Угу.— Я сильнее всматриваюсь в изображение.
Аннализа является одной из тех красавиц, которые выглядят совершенно безумными, со смешным надутым ртом и дикими, палящими черными глазами.
—Ты мне ее напоминаешь.— Бобби кладет руку на мою ногу. Я бесцеремонно убираю ее.
— Я абсолютно на нее не похожа.
—Ох, но ты похожа. На мой взгляд,— бормочет он. А потом, в отвратительной замедленной съемке, он поджимает губы и приближает свое лицо к моему для поцелуя.
Я быстро отвернулась и высвободилась от его цепких пальцев. Тьфу. Вообще, какие мужчины делают себе маникюр?
—Бобби!— Я поднимаю свой бокал с пола и начинаю выходить с комнаты.
Он следует за мной на кухню, виляя хвостом, как наказанный щенок.
—Не уходи,— он умоляет. — Там почти целая бутылка шампанского слева. Ты не можешь ожидать, что я выпью ее сам. Кроме того, это не имеет значения.
Кухня крошечная, а Бобби стал в дверях, блокируя мой выход.
—У меня есть парень, — я говорю яростно.
—Ему не обязательно знать.
Я собираюсь бежать, когда он меняет свою тактику от хитрой к больной.
— Действительно, Кэрри. Нам будет очень трудно работать вместе, если я пойму, что тебе не нравлюсь.
Наверное, он шутит. Но, возможно, Саманта была права. Ведение бизнеса с мужчинами дело сложное. Если я отвергну Бобби, он собирается отменить чтение? Я глотаю и пытаюсь вызвать улыбку.
— Я люблю тебя, Бобби. Но у меня есть парень. — Я повторяю, делая акцент на последнем факте, вероятно, это моя лучшая тактика.
—Кто? — Требует он.
—Бернард Сингер.
Бобби разражается оглушающим стеклянным звоном.
—Он?— Он приближается и пытается взять меня за руку. — Он слишком стар для тебя.
Я качаю головой в изумлении.
Мгновенное затишье дает Бобби еще один шанс на атаку. Он обнимает меня за шею и пытается снова добраться до моего рта.
Создается своего рода драка, когда я пытаюсь маневрировать вокруг него и он пытается подтолкнуть меня к раковине. К счастью, Бобби не только выглядит как масляной мяч, но имеет такую же консистенцию. Кроме того, я более отчаянная. Я проскакиваю под его вытянутыми руками и мчусь со всех ног к его двери.