Лето в большом городе
Шрифт:
— В пятницу?— Я делаю шаг и почти спотыкаюсь о кирпич. Я хватаю лозу плюща, ища опоры.
— Это то, что он сказал. В пятницу. — Старуха качает головой.
Реальность ситуации поражает меня как грузовик цемента. — Это слишком поздно!— Я плачу, отпуская лозы и садясь на землю в отчаянии.
— Воробушек?— Саманта спрашивает, входя в гостиную.
— Что ты делаешь?
— А?
— Ты сидишь там больше часа с открытым ртом. Это не очень привлекательно, — ругает она.
Когда я не отвечаю, она становиться
— Алло? Есть кто дома?
Я отвожу взгляд от пустого места на стене и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на нее.
Она качает связкой газетных страниц возле моего лица.
— Я думала, мы могли бы повеселиться. Работа над моим обручальным объявлением для Нью-Йорк Таймс. Ты писатель. Это должно быть несложно для тебя.
— Я не писатель. Больше не писатель, — тупо отвечаю я.
— Не смеши. У тебя было одно маленькое поражение.
Она садиться рядом со мной с кучей бумаг на коленях.
— Я собирала эти с мая. Объявления о свадьбах и помолвках в Нью-Йорк Таймс. Также известны как спортивные женские страницы.
— Кому это важно?— Я поднимаю голову.
— Каждому, кто что-то значит в Нью-Йорке, Воробушек, — она объясняет, как будто ребенку — И это особенно важно, потому что Таймсне возьмет просто какое-то старое объявление. Муж должен быть из Лиги Плюща. И обе стороны должны быть детьми правильного рода семей. Старые деньги хорошо, но новые деньги будут работать. Или знаменитость. Если, например, у невесты знаменитый отец, например, актер, скульптор или композитор, она обязательно попадет в газету.
— Почему ты не можешь просто выйти замуж? — Я тру свои щеки. Моя кожа холодная, как будто кровь прекратила циркулировать.
— Ну и в чем же тогда забава? — Спрашивает Саманта. — Зачем женятся в Нью-Йорке, если вы собираетесь быть никем? Тогда лучше остаться дома. Свадьба в Нью-Йорке — это принятие вас на достойное место в обществе. Вот почему мы женимся в Century Club. Если вы делаете свадьбу там, это заявление.
— Которое значит?
Она гладит мою ногу.
— Что вы приняты, Воробушек.
— Но что если нет? Не приняты.
— Ради Бога, Воробушек. Ты так себя ведешь, как будто ты принята. Что с тобой не так? Ты что забыла все, чему я тебя учила?— И прежде, чем я могу возразить, она идет к пишущей машинке, вставляет в нее бумажку, и указывает на стул. — Ты пишешь. Я диктую.
Мои плечи опускаются, но я следую ее приказу и размещаю свои руки на клавиши, больше по привычке, чем из сознательного действия.
Саманта перебирает страницы из ее кучи и сканирует объявления.
— Вот хорошая. «Мисс Барбара Халперс из Ньюпорта, Род-Айленд, известна своим друзьям как Лошадка».
Если она шутит, она полностью меня сбила
— Я думала, что ты с Вихокена (штат Нью-Джерси).
— Кто хочет быть оттуда? Напиши «Шорт-Хиллс» Шорт-Хиллс является приемлемым местом.
— А что если кто-то проверит.
— Они не будутэтим заниматься. Мы можем продолжать? Мисс Саманта Джонс.
— Как на счет миссис?
— Ладно. Миссис Саманта Джонс из Шорт-Хиллс, Нью-Джерси, которая посещала. . . — Она делает паузу. — Какой колледж находится рядом с Шорт-Хиллс?
— Я не знаю.
— Тогда напиши Принстон. Это достаточно близко, Принстон.— она продолжает, довольная своим выбором
— И я окончила со степенью в области. . . Английская литература .
— Никто не поверит в это. — Я протестую, начиная оживать. — Я никогда не видела тебя читающую что-то, кроме книг — помоги себе сам.
— Ладно. Пропустим часть о моей степени. Это все равно не имеет значения, — она говорит взмахивая волосами. — Хитрость в том, кто мои родители. Мы скажем, что моя мать была домохозяйкой— это нейтральный вариант, а мой отец был международный бизнесмен. Таким образом, я могу объяснить, почему его некогда не было рядом.
Я убираю свои руки с клавиатуры и ложу их на колени.
— Я не могу написать это.
— Почему нет?
— Я не могу врать Нью-Йорк Таймс.
— Ты не та, которая врешь. Я вру.
— Зачем тебе врать?
— Кэрри, — говорит она разочаровано. — Все врут.
— Они нет.
— Ты лжешь. Разве ты не лжешь Бернарду о своем возрасте?
— Это другое. Я не собираюсь замуж за Бернарда .
Она дает мне холодную улыбку, как будто она не может поверить, что я дала ей вызов.
— Прекрасно. Я напишу это сама.
— Будь моим гостем.
Я встаю, а она садится перед пишущей машинкой. Она печатает в течение нескольких минут, пока я смотрю. Наконец, я не могу больше.
— Почему ты не можешь сказать правду?
— Потому что, правда, в том, что я не достаточно хороша.
— Это все равно, что сказать, что ты не достаточно хороша.
Она прекращает печатать. Она садиться, сложа руки.
— Я достаточно хороша. У меня никогда не возникало сомнений в моей голове.
— Почему бы тогда тебе не быть самой собой, а?
— Почему бы тебе?— Она вскакивает. — Ты беспокоишься обо мне? Посмотри на себя. Хныкать в квартире, потому что ты потеряла половину своей пьесы . Если ты такой великий писатель, почему бы не написать еще одну?
— Это не работает таким образом, — Я кричу, мое горло першит. — Мне потребовался целый месяц, чтобы написать эту пьесу. Ты не просто сидишь и пишешь целую пьесу в течение трех дней. Ты должна думать об этом. Ты должна…