Летописцы Победы
Шрифт:
— Связь по телефону с Егоровым есть?
Полковник почему-то улыбнулся и ответил:
— Когда есть, когда нет. Давай попробуем.
Вскоре телефонист начал долго повторять позывной Егорова «Игла». И наконец:
— «Игла»? Передаю трубку корреспонденту «Красной звезды» старшему политруку…
— Иван Васильевич? — спросил я.
В трубке вдруг раздался задорный и громкий голос корреспондента газеты «Правда» Михаила Сиволобова:
— Привет, Павел!..
И Сиволобов рассмеялся так, что я начал опасаться, как бы не разлетелась трубка. Но смех был хорошим, дружеским,
Я, признаться, от неожиданности несколько опешил. А Сиволобов продолжал:
— Слушай, Павел, не обижайся, что тебе ничего не сказал… Надо же мне было когда-нибудь обогнать и тебя. Ведь ты уже сколько раз это делал… Ну вот спасибо. Передаю трубку тому, с кем ты поначалу хотел поговорить…
Егоров с первых слов заговорил о Сиволобове. Как правдист познакомил их с международным положением. Как он нарисовал обстановку на фронте. Какие интересные истории рассказывает в минуты затишья. Каким оказался прекрасным гранатометчиком, когда сегодня утром враг атаковал развалины. Егоров считает, что Сиволобов уничтожил семерых или восьмерых гитлеровцев…
Очень толково рассказал он и о своем расчете, о боевых буднях пулеметчиков. Короче говоря, интервью по телефону получилось интересное. У меня сразу поднялось настроение.
Потом взял трубку опять Сиволобов:
— Материал и у тебя будет, слава богу… Но давай договоримся: передавать и твой и мой в один день, когда я вернусь… Попросим редакции и напечатать в один день. Согласен?
Грех было не согласиться, и я простился с правдистом.
Спросил полковника, как Сиволобов попал к Егорову.
— Целая история, — ответил тот. — Пришел и просится туда. Я и комиссар категорически против. Он ни в какую. Я сказал, что туда добираться не только трудно, но и опасно. Туда, говорю ему, с трудом и потерями добираются наши самые опытные солдаты. Сиволобов как закричит: «А почему вы думаете, что правдист хуже и малоопытнее ваших солдат? Туда, говорит, куда доберется солдат, доберется и журналист!» Мы остаемся при своем. Тогда он вынимает из кармана приказ командующего армией генерала Болдина… Что нам было делать, по-твоему? Вот он и там…
Среди всех корреспондентов центральных газет и ТАСС Михаил Сиволобов выделялся особым колоритом, выносливостью, волей и стальной выдержкой. Звание правдиста считал самым высоким званием на свете и поэтому легче других проникал в блиндажи и кабинеты военных и гражданских начальников. Бесился, когда «Красная звезда» или «Известия» сообщали какую-нибудь новость с нашего участка Западного фронта раньше «Правды».
Короче — это был партийный газетчик с большой буквы, и не случайно именно его «Правда» вскоре сделала своим партизанским корреспондентом.
Шел третий день боев на Курской дуге. Боев ожесточенных и до сих пор невиданных.
И случилось так, что, попав ночью на огневые позиции одного артиллерийского полка, я не успел до утра закончить свою работу. А рано утром налетели 20 фашистских бомбардировщиков. Потом по нашим батареям открыла огонь вражеская артиллерия.
Сидя в окопе рядом с начальником
У нас за спиной стоял артиллерийский корпус генерала Игнатова. Где-то рядом в засаде был наготове танковый корпус 2-й танковой армии. Поэтому и пехота, и артиллерия переднего края дрались увереннее и стойче, чем в первые дни.
Между двумя высотками, одна из которых была в наших руках, а другая — в руках врага, дымило двенадцать фашистских танков. Левее, правее и между ними чернели навеки застывшие машины, подбитые 5 и 6 июля.
Временами бывало очень страшно. Даже видевший и переживший на войне больше меня майор Сурков иногда так прижимался к песчаному дну окопа, что казалось, будто он хочет провалиться сквозь землю.
К обеду, однако, бой утих. Тишины не наступило, нет. По-прежнему били наши пушки и рвались вражеские снаряды. Но атаки противник не повторял.
Вот в это время майору Суркову и сообщили из стрелкового батальона, что к ним пришла девушка — старший лейтенант, фотокорреспондент фронтовой газеты «Красная Армия» Наталья Бодэ. Хочет снять подбитые «тигры». И так как в батальоне остались только младшие офицеры, они вспомнили о майоре и обратились к нему с вопросом, как быть.
Минут через десять к нам в окоп прыгнули Наталья Бодэ и лейтенант из батальона. Офицеры хором начали пугать фотокорреспондента настоящими и мнимыми опасностями, отговаривая от задуманного ею дела. Они понимали важность снимков, учитывали политическое значение появления фото подбитых «тигров» в печати, но резонно боялись подвергать жизнь девушки смертельному риску.
Наташа Бодэ слышать ничего не хотела.
Майор Сурков сказал:
— Хорошо, идите, лейтенант даст вам провожатого.
И к лейтенанту:
— Выделите группу обеспечения. Я прикажу нашим батареям приготовить заградительный огонь…
Снимки Натальи Бодэ, сделанные в районе станции Поныри, появились сначала во фронтовой газете «Красная Армия», а потом в «Правде» и «Красной звезде».
С писателем Василием Гроссманом мы одними из первых среди корреспондентов 1-го Белорусского фронта побывали в освобожденном польском городе Люблин. Только приехали во Владаву — небольшой городок, избранный на время местом пребывания штаба фронта, как прибежал посыльный из Военного совета. Сказал, что нас обоих приглашает к себе командующий Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский.
Не идем, буквально летим. Ведь поговорить с командующим фронтом в такие горячие дни наступления — большая журналистская удача!
— Мне доложили, что вы только что приехали из Люблина, — сказал маршал, пожав нам руки. — Москва очень интересуется состоянием этого города. Но, к сожалению, у нас в штабе никто не успел там побывать. Более или менее полной информации от генерала Чуйкова пока тоже нет. Можете ответить на вопросы генерала Антонова? Он сейчас у прямого провода…
Член Военного совета генерал-лейтенант К. Ф. Телегин добавил: