Летописи Арванды. Легенды спящего города
Шрифт:
Альдан, тревогу уловив во взгляде Петры, улыбнулся,
И листья взвились в этот миг, сливаясь с ветром в поцелуе —
Они не тосковали, нет! Сияли радостно, как искры!
А ветер Петре дал ответ на сотканные грустью мысли:
«Что может осень дать природе! Кружится, золотом горя,
В последнем ярком хороводе листва, в преддверье ноября —
За этим танцем предзабвенным не смерть… Но новая заря!
Она вернется с юным ветром, лишь сгинет полог февраля.
Но
Прольются водопадом чистым в искристо-лунном серебре…
Тех, кто ушел, жалеть не надо — они, последуя судьбе,
Прольются над цветущим садом, в ночной воскреснув тишине —
Открыт им будет мир подлунный, недосягаемая даль!
Так не жалей! Твои пусть думы оставит ложная печаль…»
Все стихло… Золото-багрян, нарядом роскоши одетый,
Осенний парк безмолвно ждал велений северного ветра…
Но вот послышались шаги — и женщина, вздохнув устало,
Остановилась у рябин, любуясь платьем рыже-алым.
Стареющая красота ее лица необъяснимо
Внушила Петре смутный страх, в воспоминаниях хранимый…
Она узнала взгляд сестры! Но было в нем так много боли,
Отчаянной, немой тоски, в бессильном слившихся укоре…
Судьбе? Любви? Осенних стай она не слышала прощанье —
Лишь шепот-вздох один: «Михай…» —
И пальцы в соке горько-алом…
И вновь шаги, среди листвы кудряшки черные мелькали —
Девчушка лет восьми-десьти бежала по аллее — к маме.
И Литии печальный взгляд вдруг озарился дивным светом,
Она, навстречу сделав шаг, отозвалась ей нежно: «Петра!»
Они обнялись, листопад на мать и дочь просыпал злато,
Но старый, поредевший парк, глядел вослед им виновато —
В другой аллее, вдалеке, где ветерок кружил устало,
Гоняя тени на песке, гуляла трепетная пара…
Прекрасна девушка... и май в очах агатовых бушует —
Любуясь и смеясь… Михай волну кудрей ее целует…
Все поплыло… Печально парк вздохнул, в даль полетели листья,
И затуманил ветра взгляд осенний лед слезою чистой…
От горя Петра замерла, от нежности, тоски бессильной —
Все годы Лития жила печалью о сестре любимой!
Она рыдала… А вокруг летали образы и блики —
Прозрачных взглядов, крыльев, рук из ветра абрисы возникли —
Осенних альвов череда кружилась в танце по аллее,
Взлетала, падая, листва, застыли сонные деревья…
Черноволосы и легки, прекрасны, но не беззаботны —
Так древней царственной реки текут, переливаясь, воды.
И вот уж хоровод над ней — вокруг нее сомкнулись руки,
Мелодия, что нет светлей, запела о любви, разлуке —
О встрече! Пусть через
Простят… Ведь весен череда ушла, сменившись стылой вьюгой…
И лишь любовь согреет нас, утешит, утолит печали,
Прощенье исцеленье даст, с прошедшими примирит днями…
Вокруг разлилась синева и ледяным всплакнула златом,
Возникли тучи-острова — к ним увлекали Петру альвы…
Ступив под золотой полог, пройдя туманные пределы,
Они… в пустыне? Нет… исток берет здесь жизнь, узнав забвенье —
Альдан взял за руку ее, предупреждая удивленье,
И на краю Песков Времен открыл ей вечности значенье:
«Здесь свет перетекает в тень, проходит лентой бесконечной,
Походкой легкой и беспечной уходит в вечность прошлый день.
Его следы погаснут завтра, лишь память может сохранить
Любимых лиц, мгновений нить, ушедших как вода, внезапно.
Здесь время сыплет как песок свои бесценные минуты,
Здесь ночь и вечер, день и утро лишь вечности седой кусок…
Здесь остается только пепел живущих прежде душ людских,
Воспоминанием о них взовьется ввысь песчаный ветер…
Здесь листья прежних листопадов лохмотьями истлевших ран
Исчезнут, чтоб пройдя туман, воскреснуть в песне водопадов.
И здесь потоки бурных вод, по капле в вечности теряя,
Исчезнут за златистым краем, возобновляя время ход.
Лишь только смоет листопад земную тщетность всех желаний
Багряно-розовый закат откроет занавес над гранью —
Там растворится наша жизнь, вольется звездною волною
В небесно-золотую высь, что вечно светит над землею…
Здесь нет конца и нет границы, но может оборваться след,
Дороги радости и бед летят отсюда, словно птицы…
В седых песках извечной были нельзя ни вспомнить, ни забыть,
Ни ненавидеть, ни любить — лишь видеть искры звездной пыли…
Пойми же, Петра — ты лишь блик, лишь искра, но твое дыханье
Вольется в бесконечный мир, ты на пороге мирозданья!
Обида, ненависть и гнев — ничто! И в вечности чертогах
Они растают, словно снег, но не любовь! Твоя дорога
Еще не пройдена, и круг еще не завершился… Старость
Вернет надежду — среди вьюг ты сердцем, наконец, оттаешь…»
Пески Времен, застыв, легли, и звуки смолкли над пустыней,
Исчезли звездные огни, погасли тучи золотые…
И вот уже осенний парк встречает шепотом печальным,
Но Петры посветлевший взгляд блуждает за чертогом дальним…
Осенних альвов хоровод блуждал среди парчи багряной,
Неся вечерних звезд восход — холодных, сумеречно-ранних.