Летописи Арванды. Легенды спящего города
Шрифт:
Я вижу, кто погибнуть может, идя на лживый свет огней…
Я вижу тех, в ком светом чистым пылает истины костер,
И тьма не может бликом быстрым затмить божественный узор…
А ты чиста, и добрым сердцем вселяешь радость в души тех,
Кому так тяжело согреться среди холодных, горьких лет.
Ты видишь то, что неподвластно иным, и чувствуешь душой
Тончайший мир, не видный глазу, укрытый дымкой золотой…
Пойдем, я покажу картины, где вечно юный свет зари
И
Мария пристально вгляделась в ее лицо — неясный блик
Вдруг озарил глаза Лоэли и в сердце девушки проник —
Она увидела долину, где золотые облака
Под небом розовато-синим клубились… Пенная река
Несла их свет к заре далекой, а легкий, тихий перезвон
Летел и вился лентой тонкой над зеленью высоких крон…
И словно полог приоткрылся — средь облаков в тумане сна
Чудесный свет огнем пролился: взошла эльфийская звезда!
…Мария не могла очнуться, стояла молча и ждала,
Что те волшебные минуты вернутся… Серая толпа
Все прибывала и теснила — обрывки криков, наконец,
Развеяли мечты Марии, прекрасный мир вдали исчез…
«Что это было? Невозможно… Щемящее-сладкий, дивный плен,
Что душу так светло тревожит?» — «Ты видела Нэльдэриэн…
Пойдем, ты вновь его увидишь и призрачный узнаешь мир,
Обитель вечно юной жизни — и для тебя взойдет Эльнир!»
…Спустя года Мария Варли открыла людям свет Эльнир —
Ее картины всюду знали, в них вечный отблеск тайны жил…
Ее полотна вдохновляли, влекли в заоблачную даль —
Земные беды и печали скрывались за мечты вуаль…
Дыханье призрачного мира дарило людям красоту,
И юный ветер приносило, роняя искры налету…
Текли года, но те картины не тронул техногенный плен —
Нэльдэриэна свет и сила вросли в нутро бетонных вен.
Полотна жили! С ними рядом звенела юная заря —
Цветущим благодатным садом мир эльфов средь людей сиял…
Часть третья: СРЕДИ МЕРТВЫХ КАМНЕЙ
Летит, танцует и кружится мелодия забытых дней,
И сорванным листом ложится в тумане памяти моей.
Я помню, как она ласкала и обвевала ветром грез,
Как средь беды меня искала, чтоб осушить потоки слез.
И как она сквозь годы странствий вела меня среди камней,
И даже в сумрачном пространстве я путь угадывал по ней.
И вот среди толпы безликой я слышу скрипки плач и смех,
И снова солнечной улыбкой мир засиял — но не для всех…
Слепой скрипач выводит нежно мелодию, что душу рвет,
Она так ясно, безмятежно над серым городом плывет.
Скажи, отец, в каких бескрайних
Ты мир туманный и печальный раскрасил снова для меня…
…Поток полз медленно и вяло — из тысяч загнанных машин
Средь автострады пробка встала, и шлейф свой распустил бензин.
Дома стеной вросли вдоль улиц, их окна в темной пелене
На чадный смрад ежесекундно взирают в дымном сером сне.
Им не уйти и глаз уставших за ставнями теперь не скрыть —
Здесь город… он не тот, что раньше, столетних дум прервалась нить.
Здесь мертвым камнем скрыто время, и пыль бетонных мостовых
Под толщей ржавчины белеет, не слыша зов ветров живых…
Здесь город… Только яркой ночью, расцвеченной огнем витрин,
Фальшивый блеск, так милый прочим, вольется в томный гул машин.
Улыбкой пестрой полумаски ночь поприветствует гостей —
Пустые расточая ласки тем, кто пришел на бал теней…
…Старик стоял на тротуаре, его потрепанный пиджак
С холщовыми штанами в паре внушали проходящим страх —
Брезгливый страх…презренье правых… непонимание, испуг…
Их сторонясь, больных и старых, не замечаем старых рук…
И только старая шарманка, тоскуя, жалуясь судьбе,
Поет, вздыхает горько, жарко — о дальней, молодой весне…
И Ворон с синим опереньем на старческом плече сидит,
Прикрытым взглядом, как в забвенье, за серым сумраком следит…
Шарманки плач теперь светлее — в мелодии звучат ветра,
Что в золотом тумане веют, среди летящих искр костра…
И ярким светом среди будней зажглась мелодия души —
И власти сумрак беспробудный на время яркий свет лишил.
В сердцах людей сквозь паутину ввысь потянулись лепестки —
Те, что в бетонном сне застыли, в плену тягучей суеты.
Улыбкой озарялись лица, светлели взгляды синевой,
Надеждой заставляя биться сердца под коркой ледяной…
Но вдруг из серого тумана огромной глыбой черный джип,
Фантом и тень зловещей тайны, над бедным стариком возник —
Мелодия, взлетев, замолкла… Скорбя, упала в тишину —
И синим вихрем взвился Ворон, кружа над тем, кто был ему
Так дорог, близок… Но напрасно он звал и бился — не дыша
Лежал старик… Народ бесстрастно сновал и мимо шел, спеша…
А джип, подав назад, уехал, в густом тумане растворяясь,
Его хозяин только смехом ответил Ворону… И грязь
Покрыла старые одежды, взбираясь по волне седин…
Вновь Ворон поглядел в надежде — среди людей… хотя б один…
Тут парень молодой в тревоге склонился возле старика,
Подняв и оттащив с дороги — взлетела слабая рука,