Летописи Нэпэла
Шрифт:
Эта была самая примитивная засада, даже не засада — простой заслон, войска были стянуты в это место для того, чтобы отряд заговорщиков, будь он ведом самым наипоследним безмозглым дурнем, не повернул сюда — проследовал мимо, к настоящим, серьёзным кордонам. К баррикадам из наполненных песком вагонов, к цепям тяжёлых танков, расположившимся под ложными мостовыми минным полям. Но Фрекс приказал повернуть именно в эту сторону. Отряды разведки, обычно следующие далеко впереди и сменяющие друг друга для доклада обстановки, доктор загодя вызвал к своей машине, якобы для совещания. Также к основной части отряда для «перегруппировки» по приказу главного заговорщика возвратились боевые заслоны, ранее перемещавшиеся
Машины выдвинулись по узкой улице на небольшую площадь, когда из переулка вылетел бронетранспортёр и, врезавшись в третий в колонне фургон, протолкал метров десять и перевернул. На крышах соседних зданий зажглись мощные прожектора. Неведомо откуда взявшиеся тяжёлые танки перегородили все пути отступления, три танка выехали на площадь, сминая фургоны. Боевики Фрекса открыли прицельный огонь из гранатомётов по имперским машинам, но едва два взрыва обожгли титановую броню «Кротов», как стрелки были сняты снайперами, засевшими на крышах. Пулемёты на башнях ударили по фургонам, избегая попаданий в автомобиль, в котором сидели доктор и Клауса. Десятки маньяков задёргались, пронзаемые свинцовыми осами. Толстые люки на корме открылись, имперские автоматчики покинули танки и направились к фургонам, добивая по пути раненых. Со всех сторон к автомобилю Фрекса стекались воины, окружая его. Главный заговорщик решительно распахнул дверцу и вылез из салона. Сделав несколько шагов, остановился.
Фрекс стоял в центре круга радиусом три метра, образованного восемью десятками солдат. Стоял, понуро опустив голову. Медленно снял с плеча автоматы, начал расстёгивать бронеплащ.
Санитар, придавленный броневиком, что-то кричал, протягивая руку по направлению к толпе воинов. Фрекс не слышал его. Трое боевиков пытались выбраться из сплющенного фургона, их поджидали пятеро десантников с шокерами и автоматами. И те, и другие — всего лишь шевелящиеся пятна для Фрекса. Ещё один заговорщик корчился на земле, пытаясь зажать прошитый автоматной очередью живот. Двух оглушённых санитаров волокли под руки в транспортёр, с решётками на маленьких окошках. Один из десантников уводил к автомобилю, с трудом сдерживая, вырывающуюся и тоже что-то кричащую Клаусу.
Вперёд к Фрексу выступил разведчик, держа руки на кобурах с пистолетами. Стал что-то говорить. Но Фрекс не слышал. В его мозг сейчас трудно было проникнуть, сознание было затуманено. Разведчик заглянул в глаза Фрекса, пытаясь узнать, что происходит в голове заговорщика, и чуть не отшатнулся. Чёрные зрачки вели в глубину бездонного ада, туда, где в котлах, под которыми горел неугасимый огонь, бурлила, медленно вскипая, уже готовая перелиться через край смола.
Молниеносным движением Фрекс выхватил меч из ножен, спрятанных под плащом, и пронзил разведчика. Тонкое лезвие прошло в щель между полами плаща, стянутыми титановыми пуговицами. Проникло туда, куда никогда не попала бы пуля. Офицер застыл, опустил глаза вниз, но не увидел торчащего из тела клинка. Фрекс давно выдернул его.
Солдаты хлынули со всех сторон к Фрексу. Тот взмахнул мечом, срубая кисть руки ближайшего воина, провернулся на месте, прочертив линию по горлу трёх других солдат. Свободной левой рукой выхватил из отрубленной, не успевшей ещё отпасть, руки короткоствольный автомат, выстрелил с расстояния в несколько сантиметров в голову солдату и отбросив оружие с полупустым магазином, метнулся вправо, пригибаясь к земле, подрубая ноги противникам. Раньше, чем десяток пуль достиг лица воина и превратил его в подобие взорванного
Фрекс оттолкнулся от земли, в полёте срубая голову какому-то воину, перекрутился в воздухе и, высоко подбросив меч в воздух, резким движением рук заставил два коротких автомата, спрятанных в рукавах, сорваться с зажимов и скользнуть в ладони. Перекрестив руки, он, стреляя в стороны, приземлился на землю, ударом головы свалил воина оказавшегося перед ним. Меч, вращавшийся эти секунды где-то над головами сражающейся толпы, прошелестел в пространстве, хищной птицей упал сверху, пригвоздил солдата к земле, пробив ему скулу.
…Фрекс стоял на вершине кургана, сложенного из трупов, по колено увязнув в переплетении остывающих конечностей, запутавшихся в висящих наружу из рассечённых торсов кишках. Опирался на меч, для надёжности упора воткнутый в мертвеца. Дышал тяжело, с хрипом, — в горле клокотало, усилия, подобные проявленному несколькими минутами ранее, не проходят даром. Вместе с победой достаются и надорванные жилы, и сошедшие со своих мест органы, а усталость, чудовищная выработка ресурсов тела не дозволяет отчего-то порадоваться результату сражения.
Вражья кровь покрыла лицо Фрекса бордовой коркой, ведь при каждом верном ударе мечом — а иных и не было — в награду ему доставался поток крови. Красная жижица ещё продолжала стекать с плаща, уже не ручейками, просто капала. Сливаясь с теми ручейками, что струились из разрубленных тел, спускаясь до самого основания сей трупной башни, по желобам вскрытых артерий, по оврагам распахнутых грудных клеток, по чертам, оставленным в броне клинком и по естественным её ложбинам и впадинам, к самому низу, к старинной мостовой, мощёной крупными булыжниками. Заполняя выемки между инкрустированными в землю камнями, кровь вытекала из-под нижних этажей мертвячьей башни, словно река, проходящая через город и на входе в него безопасности ради накрытая громадой из… нет, не из камня, из десятков и десятков безжизненных тел. Красная жидкость стремилась прочь с площади, текла вниз по улице, бежала подобно огоньку бикфордова шнура — сколько ещё метров оставалось до какого-нибудь патруля или отряда, собранная, здоровая паника которого и станет тем взрывом, что в очередной раз за эту ночь нарушит спокойствие Мириуса? Только взрыв сей окажется не более чем громкой, но абсолютно никчемной шутихой, ибо засечь на улицах столицы — пускай, и ночных улицах, — невеликую автомашину, в которой уместятся остатки заговорщиков, сложное дело. Невозможное, даже если городские власти объявят комендантский час.
Однако же, отсюда и уходить не хочется. Такую гору мертвецов не грех избрать последним пристанищем. Не стыдно было бы, найди имперские уборщики его, поникшего на рукоять меча, здесь, на этом самом месте, в центре пейзажа из мёртвой плоти, созданного не каким-нибудь чужим умельцем, а им, его руками и его мечом. Только вот незадача, Фрекс — жив. Ему стало даже обидно, ведь такой случай представился красиво преставиться. А он его упустил! Выжил-таки, и всех неприятелей перебил! А когда ещё такое будет…
Вдруг ожила рация, что, как опавший лист среди исковерканных кабаньим рылом, торчащих наружу корней, лежала под рожном мёртвых рук, в последнем пароксизме тянувшихся к Фрексу, да так и застывших в этом жесте, когда смерть, наконец, пришла за их хозяевами.
— Вы обезвредили заговорщиков? — произнёс далёкий нечёткий голос. Голос этот тоже как будто захлёбывался в крови, но надеяться на то, что неизвестный радист подыхал сейчас на своей станции, где некий недоброжелатель вложил в его естественные ножны между рёбрами свой нож, было бы крайне наивно. Просто рация лежала в самой гуще мёртвых тел, в самом пересеченье потоков, из них вытекавших.