Летописи Нэпэла

Калашников Владимир Владимирович

Между тем, трое вошедших рассредоточились по салону, а опьянённый поднялся и стал водить стеклянными глазами, ища убийцу. Вессен догадался, что агент наконец понял в чём дело, и приказал коллеге опознать вошедшего вместе с ним.

Всё, надо действовать. Он сполна насладился остротой ситуации, и в тот момент, когда отравленный агент поднял дрожащую руку, чтобы указать на него, Вессен ударил каблуком в пол, одновременно выбивая кружок, пропиленный вставленной в ботинок автоматической пилой, и вытряхивая из каблука на дорогу запрятанную в него гранату замедленного действия.

Агент уставил палец в спинку сиденья — Вессен пригнулся — и опрокинулся на спину, захрапев. В ту

же секунду грянул направленный взрыв, оторвавший заднюю часть автобуса. Волна огня приподняла машину, половину вырвала вовсе и взметнула в воздух на высоту фонарных столбов.

Вессен разогнулся и молниеносным движением метнул ещё две иглы — в агента, проводившего опознание, и в нового водителя. Одурманенный работник Отдела остался лежать в развороченном салоне, когда Вессен выпрыгнул в вылетевшее окно, вместе с теми пассажирами, которым повезло сидеть в передней части.

Куски измятого металла попадали на тротуар, срезав нескольких прохожих, горящая обивка усеяла стены зданий, столбы, натянутые провода. Куски человеческих тел повисли там же, продолжая поджариваться. Металл, огонь и кровь захлестнули нижние этажи небоскрёбов. Люди шарахнулись в стороны от взрыва, позади автобуса резко затормозили машины, некоторые столкнулись. Машины, которые были рядом, не пострадали, ведь ударная волна ушла вверх. Кто-то немедленно вызвал все экстренные службы — вдалеке уже завывали сирены. Мальчишка же так испугался, что бросился бежать вперёд, не разбирая дороги, забыв все наказы взрослых, вероятно, оглушённый взрывом. Четверо оставшихся агентов не поддались панике, даже несмотря на потерю половины группы. Двое скорым шагом пошли вслед за Линго, двое других направились в сторону разорванной машины, чтобы помочь раненым, разведать обстановку.

Вессен смешался с толпой, нырнул в проход между домами, бросился бегом параллельно улице, чтобы догнать мальчишку. Агенты же стояли перед выбором: перейти на бег, чтобы обратив на себя всеобщее внимание, догнать мальчика, либо отстать, переложив всё наблюдение за Линго на камеры и спутник. И то и другое означало конец операции, но в первом случае Линго находился бы в большей безопасности. И они понеслись сквозь толпу. Параллельно им бежал и Вессен, и увидев в просвете между зданиями мчащихся агентов, метнул две иглы. И потом, поправив костюм, спокойно вышел на тротуар.

Мальчик тем временем успокоился, шёл неспешно, что-то напевая. Так они дошли до его дома, — недалеко уже оставалось, — когда навстречу из проулка вывернул невысокий человек в чёрном пальто с капюшоном. Он остановился перед мальчиком, наклонился, упирая руки в колени, так легче разговаривать. Теперь они стали почти одинаковыми в росте.

Вессен остановился, достал из кармана газету. Он сознавал, как сейчас уязвим, понимал, что в любую секунду может появиться спецназ, понимал, что за ним наблюдают десятки аналитиков, и обсуждают его возможную принадлежность к рядам убийц. Если он простоит здесь ещё минуту, то его идентифицируют как латентного убийцу. Если уйдёт — последят ещё немного и отпустят из виду. Но он уже не мог уйти, ведь надо исполнить клятву, данную Елайзэ, клятву, которую он вышил кровеносными сосудами на коже попавшегося человека. Уйти потом ему будет несложно, — затеряться в смежных строениях, переходя по галереям из одного в другое, или в подземельях обслуживания под городом, сменить в очередной раз облик, чтобы его нельзя было опознать по фотографиям, сделанным со спутника. Но насколько сладостно было ощущение всего этого, насколько неповторимо!

Насколько восхитительно ощущение преследования! Как прекрасно быть дичью, или загнанным волком, думал Вессен, когда охотник не

знает, что у жертвы есть зубы-иголки. Именно так всё начиналось — задолго до Сайматры. Психолог был бы не прав. Много раньше островного конфликта Вессен чтобы испытать это чувство угонял автомашины из подземных гаражей Военведа и оторвавшись от преследователей, бросал далеко за городом. Как раз потому Вессен проникал в кабинеты офицеров и расписывался на каждом документе, ничего больше не трогая. Именно затем Вессен хватал в распределителях кресла, выносил бегом на улицу, фотографировал себя сидящим в нём на память, и скрывался в толпе, прежде чем поспевали к нему разозлённые раздатчики. Но после командировки на Сайматру ему пришло в голову, как можно многократно усилить это чувство. И он оказался прав. Прежние ощущения были всего лишь слабым нечётким оттиском того, что он переживал сейчас.

Вессен развернул бумажные листы, принялся читать. Читать по губам, — подбородок незнакомца и полоску жёлтой щетины над верхней губой разглядеть было можно, а часть газетного листа была прозрачна, на ней напечатаны буквы. Если смотреть со стороны, то сквозь прозрачные кусочки виден белый костюм, а на его фоне статья, и создавалось впечатление целостности газетного листа. Убийцу интересовало, о чём идёт разговор.

«Лучше не делай этого, мы можем быть вместе», говорил незнакомец мальчику. Потом пауза, это говорил Линго, и Вессен сожалел, что он стоит спиной. «Я могу многое предложить. И я ещё поговорю с тобой». Незнакомец обогнул Линго, — тот направился к дому, — и пошёл прямо к Вессену. Тот сложил газету и спокойно ждал его.

Человек в чёрном пальто и капюшоне вымолвил: «Не делай этого, иди лучше за мной». Он почти повторил то, что сказал мальчику. Вессен холодно взглянул на него и проговорил: «Я не понимаю, о чём вы говорите». «Не трогай его, я многое могу тебе дать! — прохрипел незнакомец. — Силу, власть!..» «Отойди!..» — рыкнул Вессен, идя в сторону здания, в которое вошёл Линго.

Оказавшись внутри, убийца увидел, что ребёнок напевая песенку вошёл в лифт. Одним прыжком покрыв всё расстояние, Вессен проскочил в смыкающиеся двери. Мальчик приподнялся на цыпочки, но так и не сумел дотянуться до пульта ввода номера нужного этажа. Вессен укорил себя за то, что не подумал, что малыш не сможет подняться на нужный этаж без помощи взрослых. Можно было не торопиться так, и поговорить ещё с незнакомцем. Преимущественно, иглами.

— Мышка попалась кошке, у мышки острые зубки, у мышки острые когти, бедная, бедная кошка! — малыш продолжал петь свою странную песню. Вессен не слышал и не разбирал слов, он был слишком возбуждён предстоящим кровавым действом.

— Тебе на какой? — прохрипел серийный убийца. Голос его изменился от волнения до неузнаваемости, срывался на каждом слове.

— На восьмидесятый! — ответил мальчик звонко.

Уровень, на котором располагаются кондоминиумы, подумал Вессен.

— Мне тоже туда! — отрывисто сказал он. Набрал на панели управления цифры, нажал кнопку выполнения приказа.

Лифт стал возноситься вверх, всё ускоряясь. Ребёнок достал из заплечного ранца толстый альбом и пучок цветных карандашей, начал увлечённо что-то рисовать, высунув язык из уголка рта. Вессен не смотрел за росчерками карандашей, уставился в сосредоточенное лицо мальчика. Потом прислонился спиной к пульту управления лифтом, отвёл назад руку и остановил лифт между этажей.

— Почему мы стали? — поинтересовался малыш, когда подъёмник замер.

— Не знаю. Наверно, небольшая поломка. Её сейчас устранят, — проговорил Вессен. Медленно, чтобы растянуть удовольствие, вытягивал из внутреннего кармана пиджака здоровенный тесак.