Летописи вечной войны
Шрифт:
– Но ты, – продолжил демон, – ты легко проник в их помыслы и нашел слабые места. Ты выковал из своего ума оружие и поразил их тех, кого считаешь врагами. Это мне нравится.
Фиделис намеренно не смотрел на сияние, размещая заряды и прикидывая, сможет ли огонь выжечь из зала все, что тут есть.
– И поэтому, – мягко сказал Фаористас, – я скажу тебе, как связаться со мной.
Что?!
Инквизитор снова чуть не споткнулся и невольно глянул в сторону сияния.
– Найди книгу – любую, хотя лучше всего ценную и редкую.
– Провались ты в варп! – вспылил Фиделис.
– О, с радостью, – отозвался Фаористас.
– Я никогда в жизни не стану призывать демонов! – рявкнул инквизитор. – Я верный слуга Императора.
Зал снова огласил тихий смех.
– Я знаю.
Более Фаористас ничего не сказал, молча наблюдая за тем, как Фиделис устанавливает заряды.
Пламя полностью пожрало комнату и расплавило вычерченные на полу линии. Но инквизитор знал, что разговор останется в памяти навсегда.
II
Архивы Ордо Еретикус никогда не хранили столько сведений о демонах, сколько таили библиотеки Ордо Маллеус. Однако Фиделис знал, где и что искать, и не сомневался, что если могучий демон чем-то отличился в Империуме, то записи будут.
Они нашлись, и изрядно озадачили инквизитора.
Фаористас, Ветер Знаний, Повелитель Перемен. Могущественный демон, великий чародей – и коллекционер. Все культы, ассоциировавшиеся с Фаористасом, собирали знания и реликвии; уничтоженная Фиделисом сеть часто занималась примерно тем же.
Но вот что было странно – демон отнюдь не отличался такой же кошмарной репутацией, что и его собратья по силе. По отчетам создавалось ощущение, что Фаористас куда больше заинтересован в том, чтобы собирать знания и делиться ими за некоторую цену, а не совращать целые ульи и обращать планеты в демонические миры. Более того, показания еретиков утверждали, что он всегда держит свое слово, и что сделки с ним не нарушают даже те, кто славится стремлением предавать всех при первой возможности.
Последнее инквизитор объяснил себе просто: никому не хочется навлекать на себя гнев Повелителя Перемен. А вот подчеркиваемая правдивость Фаористаса…
Впрочем, неважно. В конце концов, еретики склонны превозносить достоинства своих владык.
Но теперь Фиделис знал, с кем столкнулся. Если им придется встретиться еще раз – он будет готов.
III
– Нам долго не продержаться, – уныло сказал кардинал.
– Никакого отчаяния, – жестко ответил Фиделис. – Оно ведет к гибели.
Священник тяжело вздохнул. Он был прекрасным теологом, но в делах войны терялся – а именно война пришла в его город.
Инквизитор же посмотрел с городских стен вниз.
Армия еретиков подступила к самым стенам, и на сопротивление было мало надежды. Хотя, конечно,
Почти слабое.
Хадран Убийца Тысяч, воитель своего бога, обладатель множества его даров, казался совершенно неуязвимым. Фиделис сам видел, как его поражали лучи лазеров, плазменные сгустки и пули, как на него сбрасывали тяжелые камни и обливали кислотой… но Хадрана не брало ничего.
Войско держалось на авторитете Хадрана. Убрать его – и положение резко переменится.
Но как убить неуязвимого?
Мысль шевелилась на грани сознания уже не первый день – мысль, которую он заклеймил еретической, образ, о котором не вспоминал уже несколько лет. Однако символы Хаоса на доспехах и плоти врагов настойчиво пробуждали забытые идеи.
– Мы выдержим в лучшем случае еще пару штурмов, – мрачно констатировал кардинал, и Фиделис не нашел что возразить.
Он отлично представлял, что случится, когда орда Хаоса ворвется в город. Фиделис читал немало материалов о таких осадах, видел их последствия – залитые кровью улицы, «разукрашенные» человеческими внутренностями здания, сотни людей, распятые на восьмиконечных звездах, оскверненные храмы…
Инквизитор сжал кулаки. Нет уж. Этого он не допустит.
Фиделис резко повернулся и двинулся прочь со стены.
– Куда вы? – удивленно окликнул его кардинал.
На язык просилось «молиться», но Фиделис не мог заставить себя произнести такую ложь. Потому лишь коротко бросил:
– Размышлять.
Как оказалось, знак все еще горел в его памяти, а на твердость руки инквизитор никогда не жаловался. Меловые линии расчертили каменный пол колдовским знаком, и Фиделис мрачно порадовался, что почуять творящееся некому. Астропаты погибли еще при первом штурме.
Книгу он взял первую попавшуюся – некий том, посвященный машинам, то, что осталось от погибшего магоса, руководившего местной фабрике. Фиделис сомневался, что во время войны кто-то ее хватится.
Том лег в середину знака. Инквизитор помедлил, чувствуя ярое отвращение к самому себе – но перед глазами снова всплыли картины гибнущего города и сотен тысяч смертей.
С губ само собой сорвалось:
– Фаористас. Фаористас. Фаористас.
Белые линии мягко засветились, с каждой секундой разгораясь все сильнее.
– Фаористас. Фаористас. Фаористас.
От знака во все стоны поползли щупальца инея, покрывая камень ажурным морозным узором. Словно из ниоткуда подул ветер – то теплый, то холодный. Книга засияла, растворяясь в воздухе, погружаясь в камень.
– Фаористас. Фаористас. Фаористас!
И над знаком разлилось лазурно-золотое сияние, полное слов и фраз. Где-то в его глубине сияло множество глаз, мигающих и перемещающихся, полных радости, спокойствия, насмешки, внимания.
– Децим Фиделис, – пропели линии знака. – Тебе все-таки нужно знание.