Летописи вечной войны
Шрифт:
И только одно оставалось неизменным – сотканный из тысяч свитков и страниц трон и существо на нем. Гигант, распахнувший лазурные крылья, облаченный в золотистую мантию и небрежно перебирающий пальцами по посоху. Голова, похожая одновременно на голову птицы и ящера, чуть склонена набок, в глазах скользят строки и отдельные слова.
Фиделис напряг волю, ожидая, что его разум сейчас будет вывернут одной лишь аурой Повелителя Перемен. Но нет – он не чувствовал давления.
– Не стоит бояться, – произнес Фаористас; голос его исходил от каждой из колонн одновременно. – Тебе
Инквизитор моргнул. Потом порывисто шагнул вперед, схватившись за меч.
– Я не служу Хаосу!
– Конечно, – протянул Фаористас. Фиделис осознал, что его оружие тут практически бесполезно, нехотя разжал пальцы.
Гнев, однако, не желал отступать, клокотал внутри и обжигал душу.
– Ты… – процедил инквизитор. – Ты, демон…
– Всегда был демоном, – рассмеялись облака в небесах. – Что тебя смущает, Децим Фиделис?
– Ты вынудил меня!
– Вынудил? – удивился Фаористас. – Я никогда не принуждаю. Я дал тебе знание – и ты решил им воспользоваться. Ты мог ничего не делать. Ты мог не думать и не расследовать. Наконец, ты мог ни разу не призывать меня. Но ты сделал свой выбор.
Плиты и колонны вздрогнули от беззвучного смешка.
– Не скрою, я ожидал, что ты так поступишь. Но выбор оставался за тобой. Всегда за тобой.
– Выбор? – скрипнул зубами Фиделис. – Ты меня обманул!
Демон небрежно взмахнул крылом.
– Вас, людей, не надо обманывать. Вами не обязательно манипулировать. Достаточно одного предложения – а дальше вы все сделаете сами, – Фаористас снова рассмеялся, и небеса закрутились вихрями. – Это мне в вас и нравится.
Фиделис молчал, перебирая в памяти все, что случилось. Вспоминая каждый свой выбор, и осознание жгло его изнутри.
Все, что он делал, он делал ради человечества. И теперь человечество же заклеймило его отступником, вынудило искать помощи в варпе.
Неужели так всегда бывает? Неужели добровольная жертва своей чистотой неизменно приводит к Хаосу?
Повелитель Перемен молчал, взирая со своего трона на стоящего перед ним человека. Фиделис скрипнул зубами и вскинул голову.
– Ты думаешь, что я стану служить тебе? – яростно выдохнул инквизитор.
И, глядя в глаза, полные слов и надписей, он предугадал ответ еще до того, как слова прозвучали.
– Нет, – произнес Фаористас. – Я знаю.
Эльдар. Пламя дракона
Каждый раз, вступая в бой с иными народами, Фаренд произносит «Пламя» на языке врага, прежде чем нажать на спуск. Он знает, что его не услышат – маска заглушает звук, а попавшие под сгусток пламени из его оружия не поймут уже ничего и никогда. Да и не успеют – слишком горячо пламя, извергаемое орудием Огненного Дракона. Оно обращает в пар плоть и доспехи, рассыпает пеплом чужую жизнь – раньше, чем солдат успеет осознать, что расстался с миром живых.
Но Фаренд редко жаждет встречи с вражескими бойцами. Схватиться с ними могут и другие; долг Огненных Драконов – проложить своим путь, прожечь беспощадным пламенем укрепления и растопить броню
А вот преграды и щиты, которые их создатели мнят несокрушимыми – иное дело.
К стенам и боевым машинам его тянет и иная мысль: когда бьешься с солдатами, то и свои бойцы сражаются вокруг, и жадное пламя Огненного Дракона может коснуться и их. Огню безразлично, чем кормиться: в этом его сила, в этом его ужас. Но когда целью становится крепость или громыхающий механизм – рядом редко оказываются свои воины, только собратья по Аспекту выплескивают драконью ярость вместе с ним.
И третья причина – отблески. Извергаясь из жерла орудия, пламя отбрасывает сотни и тысячи бликов, играющих на металле, окрашивающих его в непостижимые цвета. Они возникают лишь на долю секунды и тут же пропадают, оставаясь лишь в памяти; пока плавится металл или камень – они держатся дольше. На плоти такие цвета не возникают, или же исчезают так быстро, что Фаренд не успевает их разглядеть.
Только ради этого стоит направлять огонь на прочный тяжелый металл.
За свою жизнь Фаренд расплавлял броню танков мон-кей, прожигал насквозь грубые орочьи машины, превращал в шлак гладкие обводы техники тау и хищные зазубрины механизмов Коморры. В минуты мира он с улыбкой размышляет о том, что может считать себя настоящим знатоком чужеродной техники.
Некоторые другие воины собирают на полях битвы трофеи. Фаренд этого не делает никогда – зачем? Что ему собирать? Когда Огненный Дракон побеждает в бою, то трофеев просто не остается, все они обращаются в пепел и пар. Таков завет Фуэгана, такова дорога его Аспекта и путь бесконечных цветов и оттенков для Фаренда.
И потому, шагая по полю боя, он радуется – огнедышащему орудию в своих руках, рассекающим чужую броню потокам пламени и неизмеримо прекрасным оттенкам и переливам цветов, которые рождает его мастерство.
А вернувшись из битвы, Фаренд снимает маску и доспех, очищает тело – и идет в сады, где царят аромат растений и шелест ветра. Здесь нет стали, нет жестокой смерти, и совершенно нет огня. И Фаренд знает, что так и должно быть.
Пламя дракона жарко горит в сражении.
Вне битвы оно не должно находить себе пищу.
21.07.2013 – 23.07.2013
Эльдар. Прыжок паука
Что есть Путь Паука?
Расчет.
Эту заповедь Неизвестного Феникса Лиатан усвоил самой первой. Другие воины могут довериться инстинктам, но на такую роскошь не имеет права никто из Пауков Варпа. Другие Аспектные воины перемещаются по земле и в воздухе, по стенам и по теням, но никто из них не покидает реальный мир. Путь Паука ведет сквозь иные миры.
Лиатан всегда радовался, что этот воинский Путь стал для него первым. Привыкни он к ярости Огненных Драконов или к беспощадной грации Пикирующих Ястребов – и осваивать прыжки стало бы куда труднее.