Летописи вечной войны
Шрифт:
Даже тренированная память не сразу подсказала Марку это имя: пришлось с минуту напрягать разум, попутно слушая речь губернатора. Заверения в отсутствии ереси звучали искренне, но мало что доказывали – инквизитор не раз встречался со случаями, когда губернатор искренне заблуждался насчет своих владений.
Наконец информация всплыла на поверхность.
Святой Эжен жил около четырехсот лет, и отличался тем, что требовал от народа следовать пути чистоты еще более рьяно, чем другие священники. Часто конфликтовал с Экклезиархией из-за склонности последней к роскоши, однако в вере его
Но не стоило забывать о причине, которая привела его сюда. Марк решил продолжить прямой подход.
– Губернатор, – сказал он, дождавшись, пока Стаутон окончит свою речь. – Скажите, по какой причине с Солитуса так редко поступают астропатические сообщения?
– Редко? – удивился губернатор. – Сэр, мы посылаем ежегодные отчеты.
– Я знаю, – кивнул Марк. – Но отчего только ежегодные?
– Ну не подвергать же чистые души на планете излишнему риску? – пожал плечами Стаутон, словно говорил что-то само собой разумеющееся.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Ринешер. Лория заверила, что варп спокоен, однако варп всегда бывал обманчив и непостоянен.
– Мы не столичный мир, у нас нет таких средств контроля, как на высокоразвитых планетах, – пояснил Стаутон. – Поэтому мы не рискуем позволять мерзостям заниматься своей работой слишком уж часто. Да, они необходимы, но нельзя же привлекать внимание Великого Врага к планете!
Марк моргнул.
– Вы имеете в виду астропатов? – уточнил он.
– Конечно, – подтвердил губернатор. – Все на Солитусе помнят о том, что скверна псайкера есть мерзость, и только из-за закона о связи мы терпим присутствие таких существ. Но не беспокойтесь, мы обеспечили все необходимое. Еще при моем прапрапрадеде Солитус потратил много средств, однако гарантировал безопасность.
– Я бы хотел ознакомиться, – мягко попросил Ринешер.
– Несомненно! – энергично кивнул Стаутон. – Прямо сейчас?
– Да.
– Тогда прошу вас сопроводить меня, инквизитор, – предложил губернатор.
Ринешер долго молчал, глядя на помещения астропатов; Грант замер за его плечом недвижимой статуей.
Практически всегда астропатические шпили были отделены от зданий города, возносились над ними. Условия там были разные, но в большинстве случаев астропаты жили в комфорте – их дар и так доставлял им достаточно мучений, а удобная обстановка помогала концентрации и проясняла передаваемые образы. За хорами присматривали специально обученные слуги и сервиторы, их навещали высшие чиновники планеты, которым требовалось отправить послание через пустоту.
Здесь все было иначе.
Астропатический хор Солитуса находился в обособленном низком и лишенном окон здании с круглой крышей, с одним-единственным выходом. Как только инквизитор перешагнул порог, в нос ему ударил запах нечистот и грязи. Загорелась тусклая лампа под потолком, Марк замер.
Псайкеров было одиннадцать, мужчины и женщины, хотя различить их под
Тела телепатов покрывали мелкие раны и язвы, у одного не хватало руки, и обрубок гноился. Глаза незряче таращились в пространство, и Марк мгновенно понял, почему. Сквозь стены здания проходили мощные пси-подавляющие контуры, значительно ограничивающие силы псайкеров, и не дающие им применить свой дар. Видимо, раз в год они отключались или снижали мощность – и тогда астропатов заставляли посылать сообщения.
Как? Хотя ясно – один из астропатов дернулся, открыв руку с браслетами ожогов – похоже, ему на руку регулярно накладывали раскаленные добела клещи.
Ринешер машинально прикинул, что в таких условиях можно протянуть несколько лет от силы. Сам он псайкером не был, но мог бы поклясться, что обладатель дара уловил бы непрерывный стон, источаемый стенами и людьми.
– Как видите, их содержат так, как должно, – с гордостью сказал Стаутон; астропаты дернулись и поспешно отползли к стене. – Ничего, что должен иметь нормальный человек, конечно, но их кормят дважды в день.
– Я слышал, что с планеты поступил некоторый сигнал о помощи, – проронил Марк, не отводя взгляда от псайкеров. В памяти всплыли слова Ирлинга о молодом астропате и его крике о помощи.
Стаутон помрачнел.
– А… инквизитор, я приношу свои извинения. Больше такого не повторится, и в этот раз-то случилось небывалое.
– Что именно? – уточнил Ринешер.
– Один из мерзостей попытался сбежать, – поведал губернатор. – Загрязнил послание своими мыслями, похвастался этим, а когда его пришли покарать – бросил на нас еретическую силу варпа, желая вырваться.
– Бросил? – переспросил инквизитор.
– Наказующие рассказывали, что узрели страшное видение, – подтвердил Стаутон. – Конечно, они его тут же застрелили и сожгли тело. Остальные сознают свой грех и ведут себя покорно. На всякий случай я приказал провести им дополнительное умиротворение.
– Как?
– Витыми из железа кнутами, конечно. Это помогает держать их скверну внутри и не выпускать наружу.
«Значит, вот что произошло…», – отметил про себя Марк, глядя на астропатов – те прятали лица и сворачивались клубками, не произнося ни слова.
– Но не беспокойтесь, больше ничего не случится, – поспешил заверить губернатор. – Солитус свято следует норме.
– Вы уже не первый раз упоминаете это слово, – поглядел на него Ринешер. – Как я понимаю, это не метафора.
– Конечно, нет, – удивился Стаутон. – Возможно, на других планетах она называется иначе?
– Возможно, – согласился Марк. – Объясните.
– Норма – мера того, каким должен быть человек, пределы дозволенного Императором для поведения и жизни, – охотно пояснил губернатор. – Святой Эжен выдвинул эту идею, его ученики ее развили и распространили. Солитус веками живет согласно законам нормы, и у нас все тихо! Конечно, например, псайкеры – отклонение, но мы знаем, как с ними поступить. Мы даже никого не беспокоим по такому вопросу.