Летящий с ангелом
Шрифт:
Ошеломленный, вернулся к своему отелю и от него пошел в обратном направлении — в центр городка. Меня буквально преследовал густой аромат цветов и травы. Все это так обильно благоухало, цвело, зеленело, что просто голова кружилась. Наконец, вышел на главную улицу, где неслись стада автомобилей. На меня пахнуло привычными бензиновыми парами, и я успокоился. Гуляя по улочке с лавками, ресторанчиками и банками, набрел на кафе с вывеской по-русски: «Театральное».
Там над стойкой бара шумел телевизор: показывали футбол из Москвы. Рядом сидел парень и напряженно «болел». Он оказался украинцем из Черкасс. Мы с ним познакомились и встречались каждый день. Жил он в Израиле уже пять лет из своих 23-х, свободно говорил на иврите и английском. Работал в фирме, которая занималась изготовлением и установкой металлических дверей и решеток. Платили ему около двух тысяч долларов. Конечно, на
На следующий день экскурсий в моей программе не было, и я решил искупаться в Средиземном море. Уж больно аппетитно бегали по берегу моря с самого утра десятки людей разного возраста и комплекции. Но сначала я спустился в ресторан позавтракать. Там на шведском столе толпились подносы со знаменитыми молочными блюдами. Мой карманный путеводитель настоятельно рекомендовал попробовать: творог и сливочные пасты разных цветов, йогурты, масло, маргарин. Тут же подрагивали фруктовые желе и джемы, дымились тосты и румянились булочки. В пакетиках выстроились сухие сливки, сахар и сахарин. В стеклянных емкостях бурлили разноцветные соки, пахло кофе и ванилью. Заметил, что съеден почти весь бесхолестериновый маргарин, в то время как к натуральному сливочному маслу, кишащему страшным холестерином, никто и не притронулся. Кроме меня за столиками веселились немецкие и французские седые и крашеные пенсионеры. Это, видимо, их рук дело. Прислуживали нам бойкие хохлушки в белоснежных передниках без следов загара на коже.
После завтрака я спустился по лестнице к морю, укоряя себя за гнусное обжорство. Нет, эти шведские столы все же опасны для непривычных едоков. На берегу выбрал топчан с матрасом и удобным обзором, присел, любуясь белым песочком и легкой голубой волной. Ко мне подошел загорелый мужчина и по-английски потребовал от меня 10 шекелей за пользование муниципальным пляжем. Я расплатился и попросил полотенце. Но оказалось, это не по его части. Я вздохнул, избалованный египетским пляжным сервисом, и вынул из сумки свое, прихваченное из номера. Разделся и пошел искупаться. Вода прохладно окутала мое тело. Из-под ног прыснули рыбешки. Поплыл в сторону волнореза. Он густо облеплен рыбаками с удочками в руках. Дно везде ровно скучновато белело песком, вода меня достаточно освежила, и я поплыл назад. Отметился и ладно. Здесь вам не Египет, здесь климат иной.
На берегу топчаны постепенно занимались отдыхающими. Рядом со мной возлегали пожилые англичане, резвились французы помоложе, солидно парились немцы. По берегу все еще бегали спортсмены-любители в шортах с плеерами, детьми и собаками. Из воды вышли и прошагали мимо девушки с серьгами в пупках, у одной на руке отсутствовали пальцы. Их речь изрядно перчила «факами» и «шетами». Так ругались только советские коммунисты и американцы. Эти две — пожалуй, из-за океана, хотя… да нет 3/4 американки. Лиц дамского пола без верхней части купальника, как в Египте, не наблюдалось.
Я попросил соседа-англичанина сфотографировать меня, обратившись к нему «сэ-э-эр». Он старательно искал ракурс, увлекшись, сбросил на песок кепку, которую безропотно подняла его леди. Вспотевший, но довольный, он вернул мне «Зенит» и с видом знатока похвалил оптику. Я поблагодарил его, протянув «сэ-э-эр», пожелал им наилучшего отдыха и с вещами пошел на выход.
В номере принял душ и вышел прогуляться по городу. Как ни странно, на улице жара почти не ощущалась. Лавки бойко торговали дорогим и не совсем качественным товаром, рестораны с надписью «только кошерная еда» наполовину заполнены едоками. Навстречу шли разноязычные туристы и местные жители. Две пожилые женщины неторопливо шли передо мной, широко расставив руки с кошелками. Одна жаловалась другой, что ее Жора требует класть в баклажаны больше чесноку, а у нее от этого печень болит. Местные отличались от туристов солидностью и поголовной сотовой телефонизацией. Некоторые мужчины на макушке носили шапочки-ермолки. Иногда мимо проходили бородатые раввины в черных широкополых шляпах с длинными прядями волос по бокам лица 3/4 пейсами. Я подошел к одному такому ярко-рыжему и вежливо
Свернул на параллельную улочку. Там за высоким лавровым кустарником среди пальм и акаций тянулись двухэтажные коттеджи. У каждого припаркованы сверкающие «Субару», «Мерседесы» и «Вольво». Судя по всему, здесь жили богатые. Людей видно не было.
Снова свернул в переулок и набрел на лавку с вывеской по-русски: «Мясные деликатесы». Здесь стояла очередь, и продавец не успевал отпускать отнюдь не кошерную свинину, крабы и икру 3/4 продукты, не поощряемые Ветхим заветом. Мужчины горячо и обстоятельно обсуждали, в какой водичке и на что лучше рыбку ловить.
Обедал в русском кафе. Там вчерашняя официантка Эля потчевала меня борщом, пельменями и комплиментами. Я с аппетитом ел и обменивался шутками. После обеда торопиться было некуда, я под кофе писал открытки домой. Всезнающая Эля сравнила меня с Хемингуэем, который писал «Фиесту» в кафе «Клозери-де-Лиля» на Монмартре. Подписывал открытки и для вдохновения наблюдал окружающее пальмово-фонтанно-цветочное пространство.
Мне нужно было купить что-нибудь приличное маме. Лариса сказала, что здесь товар в лавках «не очень», поэтому лучше сходить за покупками в «Бенетон». У сверкающего зеркальными стенами солидного трехэтажного универмага охрана с полицией тщательно проверила мою сумку. Наших туристов это особенно умиляло: у нас обычно проверяют на выходе, чтоб ненароком чего не стащили. Там же больше интересовались наличием взрывчатки.
У прилавков с товарами я понял, почему этот магазин так понравился Ларисе. Здесь действительно имелся любой товар хорошего качества, но по очень высоким ценам. Со вздохом купил отличный женский «свэтчер» за 240 шекелей (примерно, 80 долларов). Потом, в который раз, зашел в ювелирный отдел - посмотреть православный крестик, но опять не обнаружил.
Здесь же у прилавка дамочка лет 50-ти сначала по-русски, а потом по-английски спросила, нет ли у них шкатулок. И пожаловалась мне по-соседски, что никак не найдет приличных недорогих сувениров для своих немецких друзей. Я посоветовал ей купить крестики на цепочках и освятить их: такой подарок со Святой Земли недорог деньгами, но очень ценен. Мы с ней разговорились, и я пригласил ее в бар. Усадил в кресло, отодвинув его от стола. Эта традиционная процедура ее шокировала: «Вы, русский, и это умеете!» Мне стало неловко за знакомых ей русских.
Она оказалась румынкой, муж у нее был русским, живет она в Мюнхене, долгое время работала на русском радио. Теперь на пенсии и сдает свою большую пустую квартиру эмигрантам из России. И эти люди ее постоянно обманывают. Я заказал для нас кофе с пирожными, мы познакомились (ее звали Моникой). Я пытался ей объяснить, что русские, конечно, разные, но, в основном, народ простой. Потом спросил, знает ли она фамилии людей, которые у нее живут. Она назвала несколько, но среди них не было ни одной русской. Я сказал ей об этом. Она округлила глаза и очень удивилась, что в России живут еще и нерусские. Затем она на салфетке написала свой мюнхенский адрес и просила писать письма, что я и делал несколько раз, вернувшись домой.
Вторично шокировал ее оплатой нашего счета. Моника протягивала мне свои 5 шекелей, я же объяснял, что раз пригласил я, то и заплатить обязан. Она так и не поняла, почему. Потом в своих письмах она несколько раз благодарила «за капуччино» и писала, что всем немецким друзьям рассказала, что русские, оказывается, «в барах за фрау платят и под них кресла двигают». Так мне удалось восстановить европейский престиж моего народа...
Вечером снова встретились с Сашей, и он гостеприимно пригласил меня в ресторан для сладкоежек «Капульский». О, эта широкая малоросская душа! Он готов был накормить и напоить каждого соотечественника! Здесь у входа за витринным стеклом выставлены десятки разнообразных тортов и пирожных. Мы поднялись на второй этаж, где удивила богатая отделка. Длинные столы занимали семьи с детьми, бабушками, дедушками. Играла мягкая музыка, на столах горели лампы с абажурами. Мой гостеприимный попутчик щедро заказал «капуччино» в высоких стаканах, безжирные диетические пирожные и торты: «лайт кэкс». Мы с аппетитом все это съели. Саша рассказал, что ему ребята из иммиграционной службы предлагали ехать на границу с Сирией и там обосноваться в бесплатном доме с большим участком земли, обещали помочь с бизнесом. Но он съездил туда, узнал, что там часто стреляют, и отказался. Я сказал, что читал в газетах, что сирийцы стягивают к границам с Израилем войска, а премьер предлагает готовиться к войне с сирийцами. «Так им и надо», 3/4 огрызнулся Саша. «Богу всех жалко», 3/4 сказал я миролюбиво.