Левая рука Белого Тумана

Humangoose

Лишь один из пятидесяти тысяч искрящих становился Возвышенным. Один из пятидесяти великих ключников достигал искры и один из четырехсот смертных великого ключа. В лучшем случае возвышался один на миллиард, что значило около сорока Возвышенных за поколение в ВОСТОРГе – мире с самой большой библиотекой (хоть и не публичной) знаний, необходимых вязам для продвижения. В более отсталых мирах часто самой возможности возвыситься не имелось.

Одного этого знания становилось достаточно для понимания, что с любым из них шутки не то что плохи – они смертельны. Как бы заезжено не звучало, но аналогия со слоном и тараканом подходяще описывала отношения Возвышенных и искрящих. Мало

какой вяз соответствующего уровня мог действительно навредить Фокуснику, а сейчас его убили менее, чем за полсекунды. А ведь такое случилось бы с каждым энергетическим телом, не только с ним. Вот только у других энергиков дополнительных жизней нет.

Сильма понемногу приходила в себя. Платье все было в пыли, но, благодаря своевременной помощи, она отделалась только усталостью и испугом.

Фокусник же завис. В голове крутился вихрь мыслей и эмоций. Если бы обычный человек в этот момент ощутил мысли вяза, то потерял бы сознание от потока информации – разум двухискровых эфириалов по своей мощи походил на простенький компьютер, даже если сила не затрагивала эту часть напрямую. И вся эта вычислительная возможность сейчас уничтожала саму себя в нескончаемом потоке размышлений и попыток сдержаться от необдуманных действий. Для противостояния последнему Фокусник вовсе ударил стену, но, вместо ожидаемого следа в виде костяшек от кого-то с подобной силой, кулак попросту рассеялся по пластобетонной поверхности, нанеся той минимальный урон.

— Освальд… — едва придя в себя, Сильма попыталась сказать, но закашлялась. Легкие до сих пор обманывали сами себя, — Не… нужно! Ты видел! Он-

Возвышенный… Очередной приступ кашля помешал ей сказать, но Фокусник понял и так. Он знал, что бессилен против силы такого масштаба. К тому же относился враг к магам, которых он не любил за универсальность. У каждого всегда была куча способов как помешать ему, так и полноценно навредить – речь в первую очередь шла про заклинания души, изгнание из тела среди которых представало наименьшей проблемой в таком противостоянии. А у Возвышенного таких не быть не может.

И вновь ударил стену, и вновь бесполезно. Но хоть излишний гнев, традиционно являвшийся катализатором необдуманных поступков, он выпускал.

Все бесполезно! Как бы не думал, как бы не планировал – каждый раз приходил к тому, что проигрывает, упирается в стену Возвышенного. Плевать на то, что он даже близко не знал, кто эти люди, или то, куда они исчезли – это можно было узнать, можно извернуться. Но стена была абсолютной, преодолеть которую могла только такая же стена.

— И что? Что мне делать?! Я не могу так просто отпустить! Я что, зря искал ВСЕ ЭТИ ГОДЫ!

Сам он не заметил, как сорвался на крик, осознав это, только когда раздалось эхо в полуразрушенной квартире.

Он врал, беспринципно врал. Окружающим, самому себе – всем. Последние лет десять он не делал ничего, только медленно разлагался в бесконечной и бесполезной работе. Решил попытать последний шанс – и он даже оказался удачным! – но все равно проиграл, оставленный с носом.

И что ему делать? Умереть? Забыть? Нет уж, так просто он это не оставит. Тем более, кто не пытает удачу, тот не знает счастья. А вдруг получится? Не узнает, пока не попробует. Эта мысль вела его раньше, поведет и сейчас. У него имелось множество возможностей, инструментов, силы. Он мог в прямой схватке победить четырехискрового – существование, обладавшее буквально вдвое большей голой мощью, запасом и регенерацией энергии. И плевать, что сам не видел дороги к этим искрам – они были скорее способом мерянья продолговатыми предметами, нежели реальным показателем. И лучшим доказательством

этого было то, что большинство так званых «физиков» не могли ему навредить, а лишь рассеивали тело, восстановить которое можно за полсекунды.

Кроме Возвышенных. Им, даже физикам, плевать.

Хоть в этом он определился. Мотивации не занимать, но вот что в реальности делать со всей ситуацией оставалось решительно непонятно. В первую очередь нужно было обзавестись информацией.

— Силь… — странное чувство окатило Фокусника. Он не горел разбираться почему, но обращаться к сестре Вуали стало на порядок легче, — мне нужна твоя помощь. Снова.

…

…

«Надо будет сменить, барахлит что-то» — размышлял Фокусник, глядя на изредка мигавшую неоновую вывеску над баром Lenny’s. Его не было всего неделю, а они уже умудрились что-то сломать! Глаз да глаз нужен за шкодниками, а то вернется однажды, а вместо уютного бара для своих будет стоять точка «Новый Ты» с имплантами за оверпрайс. И где ему людей донимать? Не на кассе же.

Бармен обыкновенным образом стоял на том же самом, что и, наверное, десятилетия до этого месте и натирал тот же самый, что и мировые войны назад, стакан. Ничего не менялось. Рядом же за стойкой сидел Кон, поедавший панкейки с… абрикосовым вареньем?

— ПРЕДАТЕЛЬ! КОММУНИСТ! АНТИХРИСТ! КАК ТЫ МОГ?!

На внезапный вопль Фокусника, перепугавший как голубей, так и лысых в кожанках, Кон среагировал соответствующе – закрыл своим телом тарелку с недоеденным яством, при этом дико выдыхая, словно разъяренный бык. С каждым шагом Фокусника лицо того краснело все больше, а руки напрягались все сильнее.

— Еретик вареньевый!

С этими словами властелин бара резко сорвался в сторону наседки над панкейками, что практически лезла на стол. Кон не отставал и вместо трусливого поджимания хвоста достал из-за пазухи небольшую косточку, странно вибрировавшую темно-зеленым. Стоило ту кинуть под ноги позарившемуся на драгоценные [котики], как раздался взрыв, сравнимый по воздействию со слабой гранатой. Не лимонка, но и не корсар-1. Фокуснику от такого внезапного противодействия аж ногу оторвало. Можно сказать, он двигался так быстро, что изобразил поговорку «Одна нога здесь, другая там». Осколки кости тем временем оставили десяток следов, сравнимых с пулевыми, по стенам, потолку и бармену. Постоянные посетители, привычные к «внештатным» ситуациям, еще в первые секунды спрятались за перевернутыми столиками. Один из бугаев нежно обнимал, казалось, спокойного скелетика кошки.

В руке защитника абрикосов уже готовилась к полету следующая боеголовка – теперь не маленькая косточка, сравнимая с пальцем, а непонятно откуда взявшаяся человеческая бедренная! Кто-нибудь подслеповатый мог бы спутать её со сверхобогащенным ТМ-стержнем, что используются на электростанциях, потому что сияла зеленым она точно так же.

— Брось каку! — исполнил заклятье Фокусник, выстрелив из карты тонким белесым лучом. Собиравшийся действительно «бросить» каку Константин замер со слегка поднятой рукой с костью и в той же позе стал падать головой вперед.

Хорошо, что Фокусник успел схватить йерову динамитную шашку, иначе бы от бара остались только он да Ленни. Самоубийца проклятый!

И миттиман! На лечение его надо!

А шишка на лбу от падения со стула будет напоминанием не вести себя, как законченный киберпсихопат. Уж Освальд то знает, когда черта адекватности оказывается перейдена.

Паралич отпустил через десяток секунд. Искра парня родилась совсем недавно и была совсем слабой, а остальное древо неразвитым, из-за чего обездвиженным он и пролежал чуть дольше, чем сформированный искрящий.