Левая рука тьмы (сборник)

Ле Гуин Урсула Кребер

— Хватит!

Голос его был таким же мягким, как и раньше, но теперь он вложил в него всю властность, которая была ему обычно присуща.

Она замолчала на полуслове, недоуменно открыв рот и тяжело дыша. Заговорила она только для того, чтобы повторить имя, которым она его называла. У нее стал жалкий вид, но он ничего не сказал ей. Она была временно или даже постоянно в состоянии душевного расстройства, и он почувствовал себя в этих обстоятельствах слишком уязвимым и слишком неуверенным, чтобы продолжать и дальше общение с ней. Он и сам ощущал себя потрясенным и потому постарался избавиться от влияния ее голоса, воздвигнув в своем мозгу блокаду. Ему необходимо было собраться с мыслями.

С ним происходило

что-то очень странное. Какое-то наркотическое воздействие, последствий которого он не ощущал. Однако глубокий душевный сдвиг и неустойчивость психики были сейчас гораздо хуже, чем любое из стимулированных безумий, через которые он прошел для достижения Седьмой Ступени.

Голос позади него перешел в пронзительный, злобный крик. Он уловил ярость в этом крике и одновременно почувствовал, что в комнате присутствует еще кто-то. Он проворно обернулся.

Женщина вытаскивала нечто из складок своей одежды, скорее всего оружие, но тут же замерла, глядя не на него, а на высокого человека, появившегося в дверях.

Не было произнесено ни слова, но вновь прибывший направил в сторону женщины телепатический сигнал столь ошеломляющей силы, что Ромаррен вздрогнул. Оружие упало на пол, а женщина, издав пронзительный визг, выбежала из комнаты, пытаясь убежать от уничтожающей настойчивости мысленного распоряжения. Ее туманная тень вызвала на мгновение игру красок на стене и исчезла.

Высокий человек перевел взгляд на Ромаррена и задал ему мысленный вопрос обычной телепатической силы:

— Кто вы?

Ромаррен спокойно ответил:

— Агад Ромаррен.

Больше он ничего не сказал и не поклонился.

Все складывалось гораздо хуже, чем он представлял себе вначале. Что это за люди? Судя по стычке, свидетелем которой он только что стал, здесь царствовали безумие и жестокость и не было ничего, что могло бы вызвать почтительность и доверие.

Высокий человек подошел ближе, напряженно улыбаясь, и вежливо произнес на Языке Книг:

— Я Пелле Абендабот и я говорю вам: добро пожаловать на Землю, наш соплеменник, сын долгого изгнания, посланец Затерянной Колонии.

Ромаррен, услышав эти слова, отвесил сдержанный поклон и только спустя довольно продолжительное время вымолвил:

— Похоже, что я уже был на Земле какое-то время и нажил себе врага в лице этой женщины, а также заработал несколько шрамов. Вы мне должны рассказать, как это произошло. Кроме того, я хотел бы знать, что стало с моими соотечественниками. Если хотите, обращайтесь ко мне мысленно: я не говорю на Галакте так хорошо, как вы.

— Доктор Ромаррен, — начал высокий мужчина. Очевидно, он перенял это обращение от Орри просто как выражение почтения и не имел представления, какие взаимоотношения стоят за этим титулом. — Прежде всего простите меня за то, что я заговорил не вслух. Мы пользуемся мысленной речью только в самых экстренных случаях или при общении с низшими по положению. Кроме того, извините нас за вторжение этого создания, прислуги, которую безумие побудило преступить закон. Обещаю вам, что мы обязательно приведем ее рассудок в нормальное состояние. Больше она вас беспокоить не будет. Что же касается ваших вопросов, на каждый из них вы получите ответ. Если говорить коротко, то это очень невеселая история, которая сейчас, вопреки всему, все же завершается относительно счастливым концом. Ваш корабль «Альтерра» подвергся нападению со стороны наших врагов в околоземном пространстве. На вас напали бунтовщики, поставившие себя вне Закона. Они захватили по меньшей мере двоих, если не больше, из вашего экипажа, прежде чем появилась наша дежурная команда. Когда она прибыла, они уже успели уничтожить «Альтерру» со всеми, кто находился на ее борту, и рассыпались в разные стороны на своих маленьких аппаратах. Мы поймали один из них, в котором пленником был Хар Орри,

но вас, похоже, увезли на другом — не знаю, с какой целью. Они не убили вас, но стерли вашу память — вплоть до раннего периода вашего детства, а затем отпустили в диком лесу, где вас могла ожидать только смерть. Но вы выжили и были приняты в среду лесных варваров. В конце концов наши поисковые группы обнаружили вас, привезли сюда и с помощью парагипнотической техники нам удалось восстановить вашу память. Вот и все, что мы могли сделать. Безусловно, это немного, но большего нам сделать не удалось.

Ромаррен внимательно слушал. Рассказ ошеломил его, и он не пытался скрыть охватившее его волнение. Но он ощущал также что-то похожее на тревогу и подозрение, и эти чувства он попытался скрыть. Высокий незнакомец, отрекомендовавшийся Абендаботом, обратился к нему, хотя и на очень короткое время, телепатически и таким образом сумел произвести определенную настройку на разум Ромаррена. Затем он прекратил свои телепатические сигналы и установил защиту от мысленного проникновения верелианина.

Однако она не была совершенна. Ромаррен, будучи очень чувствительным и прекрасно натренированным, получил смутное впечатление противоречия с тем, что говорит этот человек вслух. Это намекало либо на слабоумие, либо, что было вполне вероятно, на ложь. Но, может быть, он сам настолько был выбит из колеи в результате испытанного им парагипноза, что на чувствительность его восприятия нельзя было положиться?

— Когда это было? — спросил он наконец, заглянув в эти чужие ему глаза.

— Шесть лет по земному летоисчислению, доктор Ромаррен.

Длительность земного года приблизительно была равна длительности одного лунокруга.

— Так давно… — выдохнул он, не в состоянии переварить это известие.

Его друзья, его соратники по полету, выходит, были уже давно мертвы.

А он был один на Земле.

— Шесть лет?

— Вы ничего не помните об этих годах?

— Ничего.

— Мы вынуждены были стереть рудименты памяти, которые вы, возможно, имели об этом времени, для того, чтобы восстановить вашу первоначальную память и истинную личность. Мы очень сожалеем об этой потере, об этих шести годах, но воспоминания о них не были ни нормальными, ни приятными. Преступные злодеи сделали из вас создание еще более жестокое, чем они сами. Я рад, что вы ничего не помните, доктор Ромаррен.

Он был не просто рад, он ликовал. У этого человека были, видимо, очень ограниченные чувственные способности, либо не было приличной тренировки. В противном случае его защита была бы получше.

У самого же Ромаррена телепатическая блокировка была безупречной. Все больше и больше отвлекаясь подслушанными обертонами разума этого человека, которые служили свидетельством фальши или неискренности того, что говорил Абендабот, и вследствие продолжавшегося отсутствия ясности собственного мышления, Ромаррен вынужден был мобилизовать все свое умение анализировать и делать правильные выводы. Как могло пройти шесть земных лет, не оставив ни одного воспоминания? Однако факт остается фактом: прошло сто сорок лет с того времени, когда их корабль со скоростью света летел с Вереля на Землю, и из всего этого времени ему вспомнился только один момент, ужасный, длившийся целую вечность…

Как назвала его та безумная женщина? Она выкрикивала какое-то имя. Какое?

— Как меня звали в течение этих шести лет?

— Звали? Вы имеете в виду — среди туземцев, доктор Ромаррен? Я уверен в том, что они вам дали какое-то имя, с таким же успехом они могли не дать вам никакого.

«Фальк! Она назвала меня Фальк!» — мелькнуло в его голове.

— Друг мой! — неожиданно сказал он, произнеся на Галакте верельскую форму обращения. — Если вы позволите, я хотел бы немного побыть один, а потому попросил бы вас покинуть меня ненадолго.