Шрифт:
Сквозь сон было слышно, как радионяня забулькала, а потом разразилась громким плачем. Маргарита покорно, не открывая глаз, подняла голову от подушки, нашаривая халат. Виктор протянул руку и придержал жену за плечо.
— Спи. Я сам схожу.
Получено: самоотверженность + 1.
Наклонившись, чмокнул её в щеку и сбросил ноги с кровати. Жена что-то сонно спросила.
— Ничего. — наугад ответил Виктор. — Мне всё равно надо вставать.
И вышел из спальни.
Получено:
Первым делом он проверил подгузник: не так хорошо, как хотелось бы, но и не смертельно. Виктор поставил бутылочку с готовой смесью в разогреватель, и взял Ирму на руки.
Прошло не так уж много времени с тех пор, как он научился делать это без опаски. Хрупкое запеленутое тельце с горячим пушистым затылком. Сначала оно пахло странно и непонятно, как чужой, подобранный на улице щенок. Но сейчас, по прошествии двух с лишним месяцев, Виктор привык к этому теплому, чуть кисловатому, уже родному запаху, и не видел своей жизни без него.
Ирма, почувствовав руки, успокоилась и уставилась ему в лицо чуть мутноватым, но пугающе осмысленным взглядом.
— Сейчас, сейчас… — приговаривал Виктор в такт шагам, тихонько укачивая дочь. — Подогреем молочко… Гули-гули — гули…
Получено: кормление ребенка +1.
Всякий раз, разговаривая с младенцем, чувствовал себя полным идиотом, но ничего не мог поделать: слова шли сами, независимо от разума. В такие моменты включался глубинный, вшитый в генетическую память, инстинкт. «Мой ребенок!» «Я должен его защитить, сделать так, чтобы ему было хорошо!»
Наевшись, Ирма вновь уснула, и Виктор отнес её в колыбельку.
Дочка не была ни долгожданной, ни желанной. Просто так получилось. Прожив в браке пятнадцать лет, Виктор никогда не любил жену. Маргарита, первая красавица на курсе, после свадьбы быстро располнела, пристрастившись к шоколадным конфетам и мыльным операм, стала скучной и неинтересной. Он уже подумывал о разводе, но тут…
— Это карма, отец. — сказал Борька Ворошилов, лучший друг еще с тех пор, когда они оба были сопляками, только мечтавшими увидеть голые титьки… — Это карма. — Значит, не зря ты отбил Марго у этого… как его… ну, учился еще курсом старше. А у них, между прочим, настоящая любовь была, это все знали! Но тебя, лоботряса, занозило, что самая красивая девка — и вздыхает не по тебе. Теперь расплачивайся.
И поначалу он так и считал: дочка — это расплата. Крест, который он должен тащить до конца жизни. Нелюбимая жена и нежеланная дочь… Но Ирма, не прикладывая никаких усилий, а напротив, всячески отравляя жизнь младенческими капризами, сумела оставить в его сердце следы своих крошечных пухлых ладошек.
Переодевшись, Виктор спустился в подвал и включил беговую дорожку. Шагая и помахивая в такт руками, он размышлял: стоит ли планировать сегодняшний день, или пусть катится само по себе? Раздался звонок мобильника и Виктор понял: сегодня — катится само.
— Лебедев
— Здравствуйте Виктор. Меня зовут Зураб Кушкуридзе. У меня к вам дело.
— Так… — не останавливаясь, Виктор поощрил собеседника к дальнейшему разговору.
— Вас порекомендовал один мой очень хороший друг. Артем Самохвалов.
— Говорите. — он старался беречь дыхание.
— Артем сказал, что в делах… определенного рода, вы — непревзойденный специалист. Я готов хорошо заплатить. Остальное, сами понимаете, не по телефону…
— Где встретимся? — уточнил Виктор, ускоряя бег.
Новый клиент назвал время и адрес и дал отбой. Виктор, на бегу утеревшись полотенцем, позволил себе усмехнуться.
После того скандала, два года назад, он уже почти потерял надежду, но… Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Ту, первую статью и заказал Артем Самохвалов. Виктор сразу почувствовал душок, но решил рискнуть. Артем был очень убедителен — в первую очередь, материально. Во вторую — подкупала тема. Он тогда мнил себя настоящей акулой, которой не страшно бороздить опасные воды…
Скандал разразился такой, что думал — всё. Конец карьере. Ему никогда больше не поверят… Больше года, как проклятый, мотался по стране, хватаясь за любые репортажи, хотя от выспренных колонок про нужды хлеборобов и быт слесарей воротило с души. А что делать? Нужно платить ипотеку, содержать жену, любовницу…
Он уставал, тупел, чувствовал, что уровнем интеллекта уже и сам походит на слесарей, с которыми он пил дешевое, отдающее хозяйственным мылом, пиво.
К сожалению, ничем, кроме журналистики, Виктор заниматься не умел.
Помог выбраться из ямы всё тот же Артем. Как-то вечером заглянув на рюмку коньяку, похвалил за присутствие духа, проявленное в ходе прошлого инцидента, за стойкость и преданность делу, за умение держать язык за зубами. Отметил умное, хлесткое перо, недюжинный талант рассказчика… И предложил новую работу.
— Меня не будут печатать. — угрюмо предупредил Виктор.
Приятно было услышать и похвалы в адрес таланта, и сознавать, что кто-то его еще ценит, кто-то нуждается в его услугах, но нужно ведь смотреть правде в глаза: он в журналистских кругах — персона нон-грата.
— Это не твоя забота. — сверкнул золотым зубом Артем. — Ты, главное, пиши — так, как ты умеешь, — а мы позаботимся об остальном.
Виктор неуверенно пожал плечами.
— Поверь. — Самохвалов налил еще по бокалу принесенного им же «Метаксы». — Если согласишься работать на нас — тебя будут печатать. А будут печатать — и читатели появятся. Писателя без читателя не существует, ты же знаешь… О деньгах можешь не беспокоиться.
Виктор всё понимал. И то, что его банально покупают, и даже то, что к этому, по сути, простому шагу, Самохвалов и подводил его последние два года… Сначала — то дело. Выглядело оно таким социальным, таким злободневным, таким… легким — руки так и чесались ухватить его за мягкое подбрюшье и вытрясти всю подноготную, вывести на чистую воду…