Левиафан. Темный восход
Шрифт:
Монстр оглушительно заверещал, когда сразу две меткие стрелы вонзились ему в затылок, выйдя – одна над правым глазом, другая – чуть ниже, из щеки. Создание развернулось, опрокинув Ота ударом хвоста, и бросилось на Арга. Тот юркнул под защиту раскидистого дуба, а Дий метнул в злобного духа копье, перебив одну из лап. Бой и Ринд закричали, отвлекая жуткое создание от охоты за Аргом.
От вскочил и кинулся к призванному чудовищу. Он подгадал момент, подпрыгнул к нему и вонзил кинжал в нижнюю часть шеи, где, как он видел, не было броневых пластин. Существо завизжало, развернулось, вновь сбивая Ота с ног. В этот же момент Арг выпрямился
Первая стрела вошла в основание шеи монстра (Арг проявил чудеса внимательности, точно поняв, куда и почему От нанес свой удар), вторая угодила левее, но тоже в шею. Третья стрела была лишней, создание уже умирало, но Арг все равно прицелился и спустил тетиву. Это была единственная ошибка, которую он совершил в том бою.
Если бы он не стал стрелять в третий раз, ему хватило бы времени увернуться от хвоста с острым клинком. Но воин выстрелил и не успел переключиться, потому что враг атаковал одновременно с ним.
Кошмарный дух умирал с омерзительным стрекотом. Арг осел перед ним на траву, в его шею был вонзен страшный черный клинок, которым оканчивался хвост чудовища. От подбежал к другу и… не успел. Не успел поймать его прощальный взгляд, потому что Арга уже не было в мире под оком Сола.
Эту ночь От запомнил навсегда. И его племя тоже запомнило ее. Парень не стал оправдываться, да и мог ли он оправдаться? Все так – он убил лучшего друга, великого защитника племен Рав, который, как говорили, видел все вокруг и от него не мог утаиться ни зверь, ни человек.
От ушел тем же утром. Не убежал, ушел. Он неспешно собрал в переметную сумку самые ценные книги, положил туда немного вяленого мяса, наполнил кожаную флягу у ручья, и отправился в путь.
Ему больше не было места среди них. От подумал, что кто-нибудь вроде Эйвуры может наброситься на него, и решил, что не будет сопротивляться, если это произойдет. Но никто не посмел приблизиться. Лишь спустя многие годы он понял, почему они дали ему уйти.
От пошел на юг, вдоль Рав, и еще дальше. Он шел долго, ему некуда было спешить. В каком-то смысле та страшная ночь стала для него освобождением. Его родители давно слились с Непобедимым Солом в вечном сиянии, а друзья, которые так и не поняли его, теперь считали Ота исчадием оборотного мира. Его ничто не держало на земле, которую От, положа руку на сердце, никогда не считал родной.
Он странствовал много лет, видел немало волшебств и чудес. И везде, куда бы он ни приходил, парень продолжал собирать знания, те, что неведомы и попросту не нужны большинству людей. Знания о том, как на самом деле устроен этот мир.
От пересек море Аксаина, долго странствовал по земле воинственных хеттов, пока не попал в великий город Чатал-Гуюк, поразивший его своим величием и обилием древней мудрости. Затем он переплыл Внутреннее море, дважды чуть не погибнув во время внезапного шторма, и оказался в опаленных зноем землях Чени, Нубт и Нехен.
Эти земли удивили его больше остальных. Здесь повсеместно он встречал каменные сооружения, которые не могли быть творением природных сил, однако местные народы едва ли являлись авторами этих шедевров. О, те народы даже не знали письменности и не понимали знаков, что были нанесены на молчаливые остовы давно сгинувшей культуры.
И все же, в чем-то они были гораздо более развиты, чем соплеменники Ота. Они
Он быстро выучил местное наречие, и долго странствовал по этой знойной земле, уходя все дальше на юг от морского побережья. В одном из селений, что именовалось Иуну, он встретился с местным мудрецом и был поражен глубиной его сведений о мире, хотя сам мудрец понимал далеко не все из доступных ему знаний и От путался в догадках, каким образом этот человек владел тем, что не мог постичь? Он обучил мудреца особой письменности, которой сам обучился незадолго до этого, изучая таинственные каменные сооружения.
Продвигаясь на юг, От все чаще встречал их. Вскоре, продолжая исследовать древние письмена, он нашел определение формы этих сооружений – пирамида. Местное население ничего не знало о пирамидах, но пыталось возводить аналогичные строения. Некоторые из них становились храмами, другие – гробницами.
От пока не понимал, для чего были нужны исходные пирамиды. Авторы древних текстов не поясняли этого, для них, как понял От, эта информация была само собой разумеющейся и не стоила упоминания. Кроме того, письмена плохо сохранились, многое просто не удавалось прочесть.
Вскоре От достиг города под названием Типерсис, возле которого он обнаружил величайшую из пирамид. Ее восемь граней отражали закатное солнце персиковым сиянием, а навершие было выполнено из металла, на желто-белый блеск которого невозможно было смотреть – таким чистым и ярким он был. От с удивлением обнаружил, что местные мудрецы и правители боятся этого сооружения, хотя тоже возводят рядом свои, похожие.
К этому моменту слава о страннике с севера, о великом учителе, уже распространилась далеко по землям Чени, Нубт и Нехен, и один из мудрецов назвал его Т-от. Тау-знак, подставленный в начало его имени, говорил об уважении и о том, что его считают носителем древнего знания, что в каком-то смысле было истиной. Даже правители этой странной земли, фараоны, выказывали Оту (теперь уже – Тоту) свое почтение и просили совета у странствующего мудреца, обучившего их народ искусству запечатлевать звуки в камне и дереве. Много позже он научит их обрабатывать местную разновидность осоки, изготавливая из нее писчий материал, который будут применять здесь еще тысячи лет.
Каково же было удивление Тота, когда перед входом в Великую пирамиду он обнаружил каменное изваяние Семахра! Изваяние всколыхнуло в его душе память о давно минувших событиях, о его непростительной вине перед родным племенем. Об убийстве лучшего друга, Арга. Спустя века, совсем в другой стране Тот услышит эту историю из чужих уст, измененную, извращенную до неузнаваемости, но все же ту самую историю…
И все же изваяние крылатого пса из мифологии родного племени он воспринял, как добрый знак. Более того, крупицы известных ему знаний о сотворении мира благодаря этой находке начали складываться в четкую картину. Он без страха вошел в пирамиду, удивившись, что вход в нее не охраняется.