Левый берег Дона
Шрифт:
– Вин, чи шо?
– спросила Галина Кузьминична.
– Ни, - сказала Карина.
– Его кореш...
– Горилку уважаешь?
– спросил я, качнув бутыль в сторону Брюнета.
Это был своеобразный тест. Законник не станет пить с человеком, которого собирается замочить или поставить на уши.
– Я не за рулем, - проворчал Брюнет.
– Наливай.
У меня отлегло от сердца. У Карины, кажется, - тоже.
– Хлопцам надо погутарить, - сказала она Галине Кузьминичне. Но обращалась скорее
– Давайте в доме посидим?
– Идите, - разрешил Брюнет.
– Якой сурьезный мужчина!..
– сказала Галина Кузьминична уже в дверях.
Дверь закрылась, и что ответила Карина, я уже не услышал. Брюнет с шумом придвинул к столу табурет и сел напротив меня.
– Как ты меня нашел?
– спросил я, наливая.
– Ты засветился на трассе, - сказал Брюнет.
– Ясно, - сказал я, поднимая стакан.
– Ну, за встречу!
Смотрящий не возражал, и мы выпили.
– Так это ты напустил на меня налоговиков?
– поинтересовался я, жуя соленый огурец. Посол был неплохой.
– Нет.
– А кто?
– В девять утра налоговикам пришел факс из Москвы с командой произвести выемку документов. В девять пятнадцать они нагрянули... А ты откуда узнал, что тебя накроют? Ведь ты свалил еще ночью.
Та-а-ак... Значит, Брюнет думает, что я сбежал не из-за него. Он думает, что меня заблаговременно предупредили о маски-шоу... Вот же болван! Узнай я заблаговременно, мои бухгалтеры за ночь вылизали бы всю документацию - комар бы носа не подточил...
– Друзей у меня много, - сказал я.
– Врагов, впрочем, тоже хватает. Кстати, о птичках... Кто пустил мне красного петуха?
– Спроси об этом в агентстве "Факел". Твой Вадим - сука.
– Я так и думал, - сказал я.
– Ты узнал, кто и за что грохнул Муху?
– Со временем напряжёнка. К вечеру узнаю. Пацаны Сявы в курсе...
Что-то Брюнет был слишком пассивен, даже вял. Как осенняя муха. Нет, он ко мне приехал явно не из-за денег...
Я решил форсировать события.
– Так чем обязан?
– спросил я.
Смотрящий глубокомысленно разглядывал столешницу. На секунду мне показалось, что сейчас он скажет, чтобы выгадать время: " А чой-то мы сидим с пустыми стаканами?".
Вместо этого он достал из кармана сигареты, сунул в рот и только после этого произнес:
– У Мухи был архив. Я хочу сделать тебе хорошее предложение. Отдай мне архив, и я прощу долг.
Я понятия не имел ни о каком архиве. Но сказал, усмехнувшись:
– А как насчет моей жизни?
– Мое слово: ни тебя, ни членов твоей семьи никто пальцем не тронет. Более того, я дам тебе работать на условиях Михея. Когда налоговики успокоятся.
"Так я тебе и поверил, - подумал я.
– Как только ты получишь, что хочешь, за мою жизнь никто копейки
– Условия хорошие, - сказал я.
– Ты хочешь весь архив или какую-либо определенную часть?
– Весь. Если я узнаю, что ты хоть одну бумажку заныкал, тебя закопают.
Отпираться не имело смысла. Брюнет мог решить, что я ломаюсь, как целка. Тогда в ход пойдут его мордовороты, утюги, паяльники, резиновые дубинки...
– Это нелегко, - сказал я и для важности надул щеки.
– Даже у меня к архиву ограниченный доступ. Я смогу его заполучить лишь через четыре дня.
– Скажи, где он хранится, - этого будет достаточно.
– Все не так просто. Поверь, я знаю, что говорю.
– Он в Ростове?
– Нет, в Волгодонске.
– Вот оно что... То-то я думал, а чего это Муха часто в Волгодонск гоняет?
– задумчиво произнес Брюнет и сделал мне знак: дескать, наливай.
– Так, значит, рыжая Ленка - это лишь предлог...
– Ты отлично информирован, - сказал я, разливая горилку по стаканам.
– Ну что, вздрогнем?
Хэкнув, я поставил стакан на стол, соорудил себе гигантский бутерброд и принялся его пожирать, держа двумя руками.
Брюнет действительно много знал. Другое дело, что рыжая Ленка (роскошная, между прочим, женщина и очень умелая - проверено лично...) была прикрытием не мухинского архива, а генкиных делишек с волгодонской ОПГ "Лондон"...
– Будет нужна помощь - звони, - сказал Брюнет.
Он достал из кармана визитку и небрежно написал на обратной стороне номер мобильника.
– И без глупостей, Полонский! Я тебя, если что, и в заднице у негра найду, чтоб по тыкве натрескать!.. У тебя времени четыре дня!
Он бросил визитку на столешницу, поднялся и, не прощаясь, покинул флигель.
Глава двадцать семь
Первые слова Карины были:
– С ума сойти! Я всё видела. Он приехал сюда один, даже без водилы, а джип оставил на соседней улице... Что происходит, милый?
"Надеюсь, горилка ударит ему по шарам и он разобьется на трассе... " - подумал я. А вслух сказал:
– У Генки был архив?
– Ах, вот оно что...
– сказала Карина.
– Значит, он хочет архив?
Я кивнул.
– Все хотят архив. Дяде, еще когда он был жив, предлагали баснословные деньги. А тебе что предложили за него?
– Жизнь. Что из себя представляет архив?
– Компромат. Очень обширный. Как на местных воров и чиновников, так и на многих столичных.
– Какие именно материалы?
– Всевозможные. Есть документы, есть аудио- и видеозаписи.
– А конкретнее?
– Ну, например, видеокассеты Каспаряна, который сел лет шесть назад...
Я так и обмер.