Левый берег Дона
Шрифт:
Бывшие сослуживцы, встретившиеся в коридоре, продолжали шарахаться. Зато расчет выдали без проволочек. Едва вошел в бухгалтерию, кассир достала ведомость.
Потом Стасик заглянул в приемную. Секретарша, смущенно улыбаясь, обменяла его корреспондентское удостоверение и полис медицинского страхования на трудовую книжку.
– Тебя нам будет не хватать, - сказала она.
– Хороших журналистов не осталось. Все разбежались. Ты был последний.
– Зато твой лосьон теперь будет цел, - уточнил Полонский, и Лена улыбнулась.
Стасик имел в виду новогоднюю пьянку,
– Удачи тебе, - сказала Лена.
– Спасибо на добром слове... Ключ от отдела я сейчас принесу. Как только заберу свои вещи.
В отделе информации еще никого не было. Отомкнув дверь, Стасик подошел к столу, за которым провел в трудах праведных почти восемь лет. Постоял немного, а потом расстегнул сумку и достал из нее сложенную вчетверо вторую сумку - дорожную. Он выложил из верхнего ящика рукописи неопубликованных статей за последние годы, складывая их в дорожную сумку. Статей было много. Почти целый ящик.
Чтобы не досталось "врагу", Стасик забрал из стола всю писчую бумагу, новенькие ножницы, пачку скрепок и клеящий карандаш. С кружкой, из которой он пил чай (и напитки покрепче), бывший журналист поступил в лучших традициях. Склонившись над мусорником, он одним ударом чайной ложечки расколол чашку на куски. Обломки и ложечку бросил в корзину и огляделся, ничего ли не забыл. Кажется, ничего. "Вот и всё," - подумал он.
Когда он с двумя сумками вышел из кабинета, Алла Чкалова, пробегая мимо, осведомилась:
– Собираешь вещички?
– А что, вашим пассивным пидорам оставить?
– огрызнулся Стасик.
Чкалова эту реплику проигнорировала. Зыркнув глазами, она побежала дальше. "Ближайшие два-три года я на работу по специальности не устроюсь," - понял безработный журналист.
***
Из редакции Полонский направился по Пушкинскому бульвару в сторону центрального офиса Сбербанка России по Ростовской области - здесь прямо на улице находился банкомат.
Остановившись у банкомата, он засунул в прорезь свою карточку, задействовал кнопку "Операция с банковским счетом", и внутри банкомата загудело печатающее устройство.
Посмотрев выползший чек, Стасик хмыкнул. Деньги из "Криминальной России" уже пришли. Сумма была очень приличная. Почти трехмесячная зарплата, включая гонорары. Если не шиковать, то на полгода хватит. С учетом выходного пособия - месяцев семь-восемь можно членом груши околачивать и в ус не дуть.
Настроение сразу улучшилось. Попыхивая сигареткой, Стасик решил прогуляться до Донской публичной библиотеки - жуткого здания казематного типа. Но там работали хорошие книжные лавки и свой товар выставлял единственный в городе букинист. Покопавшись в развалах, у него за десятку-двадцатку можно было откопать какой-нибудь правдинский или известинский сборник конца восьмидесятых, когда советские издательства
По дороге Стасик решил сделать крюк и заглянуть в "Интурист". Привратник был совершенно незнакомый. Зато в холле стоял и курил начальник службы безопасности.
– Привет, Вася, - сказал Полонский.
Начальник эСБэ глянул на Стасика и скривился, как от кислого.
– Здорово, урод!
– Что, сильно тогда выдрали?
– Не то слово...
– Может, коньяка тяпнем?
– предложил Стасик.
– Я угощаю.
– Начал взятки брать?
– Гонорарчик получил хороший. Из белокаменной. Заодно и обмоем...
– Ну, давай. Поставь сумки за барьер. Да не бойся, никто не тронет.
– А я и не боюсь... Нам, татарам, всё по барабану.
– Ты че, правда татарин?
– Нет, просто присказка нравится...
В баре они взгромоздились на табуреты, и Стасик заказал коньяк и лимон с сахаром. Выпив по первой, он сказал:
– Ну, а теперь жалься. Во всех подробностях.
– А, это было давно... Тут, видишь ли, другое западло. Вчера в люксе труп нашли. Мужик умер от обезвоживания организма.
– Как такое может быть?
– поразился Стасик.
В голове сразу родился заголовок: "Человек умер в "Интуристе" от жажды". Но Полонский ее изгнал. Он больше не занимался журналистикой, а москвичам такое мелкотемье до задницы. Ну, мало кто там умер от жажды...
– Его связали пять дней назад и бросили в номере.
– Это я понял. Я не понял другое: номера убирают каждые сутки. Как он мог пролежать аж пять суток?
– Номер снимал Шерхан. Он распорядился, чтобы его номер убирали раз в неделю... Ты Шерхана знал?
– Лично знаком не был. Но много слышал. Его на авторынке грохнули. Пять дней назад. А личность умершего установлена?
– За кого ты меня держишь? Конечно же, установили. Это Иван Квинихидзе, кассир Шерхана, кликуха - Вано.
Все части головоломки, вдруг провернувшись, стали на место. Теперь Стасик понимал все.
– Господи!
– пробормотал он.
– И все, значит, произошло из-за такой ерунды?!
– Ты это о чем?
– спросил Вася.
– Ничего-ничего. Это так, эмоции вслух. Продолжай, я весь внимание.
Больше ничего интересного Вася не рассказал. Потрепавшись минут двадцать и опрокинув еще две стопки, Стасик пожал ему руку, подхватил сумки и поволокся к автобусной остановке: ковыряться в книжных развалах ему уже было не в дугу.
"Приду домой, - думал он, - сделаю вставку к материалу о стечении обстоятельств, приведших к переделу наркорынка и смерти многих людей, и зачитаю Олегу по телефону..."
– Стасик!
– вдруг рявкнул хорошо знакомый голос.
Полонский оглянулся. Рядом с обочиной медленно ехала белая "шестерка", за рулем которой сидел Вольдемар Хорошев, собкор крупной центральной газеты по Ростовской области. Когда-то вместе в одном отделе работали.