Левый берег Дона

Масалов Александр Александрович

– Я помню, - прервал он меня.
– Приезжайте в любое удобное вам время.

– А прямо сейчас, например?

– Приезжайте, - повторил он.
– Адрес знаете?

Я назвал улицу и номер дома, заглянув в визитку.

– Все верно, - повторил он.
– Офис 710. Жду вас.

Из письменного стола я выхватил папку с полным комплектов необходимых документов, бланков и образчиков готовой продукции. Надевая на ходу пиджак, бросился к зеркалу, висящему на стене. Глаза у меня были обведены черными кругами, но в целом я выглядел неплохо. Более того, я чувствовал странный - я бы даже сказал: противоестественный - прилив сил, хорошо знакомый по журналистскому

прошлому. Как бы утомлен и измотан я не был, потребность срочно выехать на место происшествия, где случилось нечто сенсационное, мигом приводила меня в подобное состояние. Реакция наступала потом, когда я, отписавшись и сдав "горячий" материал, возвращался домой. Вялый, как осенняя муха, я был способен только на три вещи: смотреть телевизор, валяясь на диване, слушать радио или читать что-нибудь остроумное и качественное, но не слишком глубокое. Воннегута, например, или Довлатова, а не Достоевского или Нормана Мейлера. Да и на следующий день я был не работник, а так - унылый тип, не знающий, где бы перекантоваться до конца рабочего дня...

– Валентин Андреевич освободится минут через десять, - сказала секретарша, когда я не вошел, а ворвался в приемную.
– Присаживайтесь, пожалуйста... Чай? Кофе?

Я опустился на стул, закинул ногу за ногу и спросил:

– А кокаина нет?

Это была моя любимая хохма в подобной ситуации, но секретарша ее не оценила. Она как-то очень мило потупилась и пролепетала:

– Извините, нет.

– А водка?

– Коньяк есть, - сказала она и встрепенулась.
– Будете?

Вчера я, наверное, только его и пил.

– Давайте лучше кофе, - буркнул я - От коньяка меня что-то тошнит. В последний раз, помнится, я струганул прямо с верхатуры Эйфелевой башни... Надеюсь, внизу мимо проходило немало хороших людей.

– Вы были во Франции?
– спросила секретарша с неподдельным интересом.

– Э-э, где я только не был!..
– заметил я.

На самом деле я нигде не был.

– Понравилось?
– спросила она.

– Да, спасибо. Хороший кофе.

– Да нет, я о Франции.

– И далась вам всем эта Франция!.. Париж - суетливый город вроде Москвы. Правда, архитектура красивая. Как в Прибалтике. А красота француженок - это миф. Настоящая француженка - маленькая, коренастая, с огромной задницей. Все длинноногие стройные блондинки при ближайшем рассмотрении оказываются приезжими скандинавками или русскими. А еще там много чурок - ну там арабов всяких, иранцев, афганцев... И негры кругом мельтешат. Можно подумать, будто Франция - это продолжение африканского континента. Я-то человек широких взглядов, но вот как увижу какого-нибудь дядю Тома, так и испытываю сильнейший позыв вступить в Ку-клукс-клан... Нет, не хотел бы я жить в Париже!..

– Еще кофе?
– пролепетала секретарша, увидев, что моя чашка опустела.

– Пуркуа па?
– ответил я. Пока она наливала кофе, я спросил:

– А вы не хотите вступить в три Ка?

– Нет.

– Странно, - сказал я.
– Может, вы негров любите?

– Это невозможно, - сказала она.
– Я - замужем...

– А при чем здесь муж?!
– возмутился я.

Не знаю, в какие дремучие дебри завел бы нас этот разговор, но тут за дверью, обитой черным дермантином, послышались голоса. Дверная ручка провернулась.

Я одним глотком выпил кофе, не чувствуя вкуса, и подобрался. В двери появились двое.

– Значит, в пятницу?
– спросил первый.

– В пятницу, - подтвердил второй.
– До встречи!

Они были примерно одного

возраста - лет сорока - сорока пяти. Одеты традиционно для состоятельных деловых людей: черные брюки, серые пиджаки, белые рубашки и яркие галстуки. Но один из них держал в руках кейс, и я понял, что это - посетитель, а не хозяин.

– Всех благ!
– бодро ответил Валентин Андреевич.

Они пожали друг другу руки, и посетитель удалился. Ну, а я метнулся к генеральному директору, который, стоя на пороге, выжидательно глядел в мою сторону.

– Я - Полонский Станислав Алексееевич. Я вам звонил...

– Да-да, помню, - сказал Валентин Андреевич.
– Здравствуйте, заходите...

И, не дожидаясь моего ответа, устремился в кабинет, где принялся с грохотом открывать и закрывать ящики двутумбового письменного стола, бормоча:

– Где же она... Ч-ч-черт!.. Одну минуту, Станислав Алексеевич... У нас ничего не теряется - у нас долго ищется... А, вот ты где!..

Он положил на стол оригинал-макет рекламного объявления и спросил:

– Ваше мнение?

Я взял лист в руки и посмотрел. Судя по тексту и картинке, фирма уважаемого Валентина Алексеевича занималась сельхозтехникой, поставкой комплектующих и всеми видами технического обслуживания.

– Работа хорошая, - сказал я.
– Но дизайнеры нашего агентства могут...

– В другой раз, - сказал он нетерпеливо.
– А сейчас это объявление надо запустить в трех-четырех газетах.

– Нет проблем... В кратчайшие сроки, в лучшем виде... У меня эксклюзивные договора со всеми СМИ... Учитывая профиль вашего предприятия, я бы порекомендовал дать эту рекламу в следующие издания...

И я назвал пять крупных областных газет.

– Прекрасно, - сказал он нетерпеливо.
– Пусть дают в течение месяца. Сколько это будет стоить?

– Один к одному? То есть, одна четвертая полосы?
– спросил я, и он кивнул головой.
– Можно воспользоваться вашим калькулятором?

– Пожалуйста.

Я достал из папки пачку прайс-листов. От волнения у меня чуть-чуть дрожали пальцы, но, пока я считал, Валентин Андреевич задумчиво смотрел в окно.

– В общей сложности - семьдесят шесть публикаций, - сказал я наконец.
– Областная газета "Серб" выходит три раза в неделю. Еженедельник "Фермер" - раз в неделю. Остальные - пять раз в неделю...

– Короче, - бросил он поверх плеча и обернулся.
– Сколько?

На секунду мне померещилось черт те что. Или я грохнусь в обморок, или проснусь, или в кабинет сейчас войдет настоящий генеральный директор и выяснится, что меня разыграли...

Я назвал сумму. Честно сказать, она была накручена тысяч на двадцать. Эти деньги плюс проценты, которые причитались агентству как посреднику, составили бы прибыль от сделки. А если директор захочет вдруг пересчитать, я извинюсь и даже не покраснею. Как говорится, пардон, мсье Лох, ошибочка вышла.... Все так делают. Обычная практика.

Генеральный пересчитывать не стал. Он тут же открыл сейф и принялся выкладывать на столешницу пачки пятисотрублевых купюр.

– Пересчитайте, пожалуйста, - сказал он.

– Здесь на восемь тысяч триста сорок два рубля больше, - сказал я.
– Момент!..

И я взял в руки одну пачку, чтобы порвать бумажную ленточку и вернуть лишнее.

– Ерунда, - бросил он.
– Это вам. За хлопоты.

– Мерси, - пробормотал я. Как самая последняя шлюха, которой за ее услуги сунули купюру большего достоинства, чем она просила.
– Теперь давайте оформим договор, я выпишу приходно-расходный ордер...