Левый берег Дона
Шрифт:
Я даже не удивился этому повороту.
– Друг детства, - ответил я коротко.
– Да?
– поразилась она и с новым интересом оглядела мой двенадцатиметровый офис.
– Ну что ж, и такое бывает...
Я открыл было рот, чтобы ляпнуть какую-нибудь грубость. Всеобщий интерес к Генке начал меня уже доставать. Но тут на столе звякнул телефон.
Трубку сняла Валя.
– Рекламное агентство "САП лимитед", - сладким голосом пропела она.
– Да, конечно... Я посмотрю, свободен ли Станислав Алексеевич...
–
– Одну минуту, пожалуйста. Станислав Алексеевич сейчас подойдет...
Я стер с лица малейшие следы ухмылки ("Ай да артистка! Ай да Валюша!..), взял трубку и пробасил:
– Полонский у аппарата!
– Добрый день, Станислав Алексеевич!
– услышал я мягкий приятный баритон.
– Это Зайцев беспокоит, Виктор Романович.
– Слушаю вас, Виктор Романович!
– Вообще-то за рекламу и маркетинг у меня отвечает второй зам, но давеча вы так заинтересовали меня деятельностью вашего агентства, что я решил нарушить субординацию...
– И правильно сделали, - воскликнул я.
– Условности - тормоз прогресса. Со своей стороны хочу заверить, что вы не пожалеете, доверившись моим спецам!
– Не сомневаюсь в этом, - заявил Виктор Романович.
– Завтра утром вы свободны? Приезжайте часиков в одиннадцать. Оговорим детали и подпишем договорчик. Для начала - на год.
– В одиннадцать? Прекрасно. Какой у вас адрес?
Тут наступила маленькая пауза, а потом потенциальный клиент мягко и доброжелательно продиктовал название улицы, номер дома, этажа и офиса.
– Центр города, - пробормотал я минутой позже, изучая адрес.
– Отличное место!
– Кто звонил?
– поинтересовалась Валя, не поднимая головы.
– Да ты понимаешь, какая штука... Фамилию и адрес я записал. А как фирма называется - забыл спросить... Какой-то Зайцев.
Валя обмерла. Она даже писать перестала. А потом глянула на меня как-то недоверчиво (шутка, да?) и медленно спросила:
– Какой Зайцев? Не Виктор ли Романович?
– А ты с ним что, знакома?
– В газетах читала. Что он тебе сказал?
– Договорился о встрече. Завтра подписываем договор на год.
– С ума сойти!
– сказала Валя, закатывая глаза.
– Так я не понял... Кто это был?
– Управляющий "Комбанка"... Если не ошибаюсь, они ежеквартально тратят на рекламу не то шестьдесят, не то семьдесят миллионов рублей.
– Ни фига себе!
– пробормотал я - Офонареть можно! Знаешь, это дело надо того...
Я достал из письменного стола коньяк, два стакана и огляделся в поисках кулька, с которым ходил за покупками.
– Подожди минуту, я сейчас раздобуду чего-нибудь пожевать.
Валя взяла бутылку за горлышко. Коньяка было треть бутылки, не больше.
– Да не надо ничего!
– сказала она.
– У меня все есть!..
И, покопавшись в сумочке, выложила на столешницу плитку шоколада "Россия" и штук пять или
– О*кей, - сказал я и разлил коньяк по стаканам.
– Давай вспрыснем перспективы, которые "светят" нашему скромному заведению.
– Нет-нет, - запротестовала Валя.
– Обмывать шкуру неубитого медведя - дурная примета. Если пить, то за твою сегодняшнюю сделку, благодаря которой стала возможна моя премия.
– Куда ты торопишься? Сперва обмоем мою сделку, потом твою премию, а затем...
Тут я услышал, как за спиной у меня открылась дверь, и увидел, что у Вали окаменело лицо.
От нехорошего предчувствия у меня екнуло сердце. Я обернулся, все еще держа стакан в руке. Я был готов ко всему.
На пороге стоял Генка Мухин.
Глава сорок третья
Немая сцена длилась секунд пять. А потом Мухин широко улыбнулся, сказал: "Я че, не вовремя, да?" - и направился к нам. В одной руке у него была бутылка коньяка, в другой - большая, как шахматная доска, коробка конфет.
– Наоборот, - возразил я.
– В самый раз. Третьим будешь?
– А третий стакан есть?
– поинтересовался Генка.
– А как же!
– сказала Валя, запуская руки в мой письменный стол.
Я спохватился.
– Это - Геннадий Мухин. А это - мой главный бухгалтер...
– Мы с Валечкой знакомы, - прервал меня Генка.
– По какому поводу сабантуй?
– Классный заказ отхватил. И уже выполнил.
– Ну ты, блин, вертишься...
– Генка покачал головой.
– Молодец! У кого взял?
Я сказал, и Муха понимающе кивнул.
– Все правильно. У Валентина Андреевича чутье, как у борзой. Оно и не удивительно: школу он прошел отменную. Завгар в обкоме партии - это тебе, брат, не хрен моржовый. Если б не августовский путч, стал бы директором регионального подразделения ВАЗа...
Я сунул ему в руку стакан, и Генка осекся.
– За что пьем?
– спросил он, заглянув в стакан.
– За встречу, разумеется, - сказала Валя.
– Вот за что я тебя, умница, люблю, ценю и уважаю - тонко понимаешь ситуацию, - сказал Мухин. И мне: - Повезло тебе с главбухом. Завидую. По хорошему завидую.
Мы чокнулись, выпили и закусили. От плитки шоколада сразу остались лишь крошки на фольге да несколько неровных кусочков, и Генка вскрыл коробку, которую принес с собой. Шоколадные конфеты в пластиковых гнездах приятно радовали глаз. Эту гармонию не хотелось нарушать.
– Этот ряд - птичье молоко, - сказал Генка.
– Этот - мармелад под шоколадом. Этот - с начинкой из грецких орехов...
– М-м-м!..
– воскликнула Валя, попробовав.
– Очень вкусно!
Я положил в рот то, что было с грецкими орехами, и разлил по второй. Валя не покривила душой. Конфеты были замечательные.