Лёжа со львами
Шрифт:
Он вспомнил, как Аллен Уиндермэн, одетый в серый костюм с полосатым галстуком, спрашивал, деликатно пробуя салат в вашингтонском ресторане:
– Какова же вероятность того, что русские сумеют захватить нашего человека?
– Весьма незначительная, - ответил тогда Эллис.
– Если они не могут поймать Масуда, как им обнаружить агента, посланного нелегально на встречу с Масудом?
Теперь он знал ответ лучше: "Смогут, благодаря Жан-Пьеру".
– Чертов Жан-Пьер!
– выругался он вслух.
Он дошел до входа в пещеру. Оттуда не доносилось ни звука.
Он вошел в пещеру. Солнце успело подняться высоко, и внутренность пещеры была хорошо освещена. Все люди оставались на своих местах, лежа тихо и неподвижно.
– У вас все в порядке?
– спросил Эллис на дари.
Ответа не было. Никто не пошевелился.
– О Господи, - прошептал Эллис.
Он опустился на колени возле ближайшего партизана и дотронулся до заросшего бородой лица. Человек лежал и луже крови. Его убили выстрелом в голову в упор.
Быстро переходя от одного к другому, Эллис осмотрел всех партизан. Все они были мертвы.
И мальчик Муса тоже.
Глава 15
Джейн, ничего не видя перед собой, неслась через деревню, в панике, толкая людей, налетая на стен, спотыкаясь, падая и снова вставая, всхлипывая, задыхаясь, что-то крича - все сразу. "С ней наверняка ничего не случилось", - твердила она себе, повторяя эти слова как заклинание; но в то же самое время рассудок говорил ей: "Почему Шанталь не просыпалась? Что сделал Анатолий? Цель ли мой ребенок?"
Она на негнущихся ногах вбежала в дом торговца взбежала, прыгая через две ступеньки, на крышу. Упав на колени, она сдернула простыню, накрывавшую детский матрасик. Глаза Шанталь были закрыты. Джейн подумала: "Дышит ли она? Дышит ли?" Но вот глаза ребенка открылись, она взглянула на мать и - впервые в жизни - улыбнулась.
Джейн схватила ее и судорожно прижала к себе, чувствуя, что сердце ее вот-вот разорвется от волнения. Шанталь заплакала от того, что ее так резко сжали, и Джейн; заплакала вместе с ней от радости и облегчения, что девочка осталась с ней, что она живая, тепленькая и кричащая, и еще потому, что на ее лице только что появилась первая в жизни улыбка.
Джейн постепенно успокоилась, и Шанталь, чувствуя перемену в настроении матери, тоже замолкла. Джейн начала ее покачивать, ритмично похлопывая по спинке и целуя мягкую безволосую макушку. Потом Джейн, наконец, вспомнила, что в мире существуют и другие люди, и подумала - а что же случилось с жителями деревни в мечети, и все ли там хорошо. Она спустилась во двор и наткнулась на Фару. Джейн несколько секунд разглядывала девушку: молчаливая, застенчивая Фара, робкая, которую так легко сбить с толку: откуда у нее взялась смелость, присутствие духа, да и просто самообладание для того, чтобы спрятать Шанталь под смятой простыней, в то время, как русские приземлялись на своих вертолетах, стреляли чуть ли не в соседнем дворе?
– Ты спасла ее, - сказала Джейн.
Фара взглянула испуганно, как будто ее в чем-то обвинили.
Джейн переместила Шанталь на бедро и обняла Фару правой рукой, прижимая ее к себе.
–
– повторила она.
– Спасибо тебе! Спасибо!
Фара просияла от удовольствия, затем расплакалась.
Джейн стала ее успокаивать, похлопывая по спине, как только что перед тем похлопывала Шанталь. Как только Фара затихла, Джейн спросила:
– Что случилось в мечети? Что они сделали? Кто-нибудь ранен?
– Да, - отрешенно ответила Фара.
Джейн улыбнулась: Фаре нельзя было задавать три вопроса подряд и ожидать связного ответа.
– Что случилось, когда вы все оказались в мечети?
– Они спрашивали, где американец.
– Кого спрашивали?
– Всех. Но никто не знал. Доктор спросил меня, где вы и ребенок, а я сказала, что не знаю. Потом они схватили троих мужчин: вначале моего дядю Шахазая, потом муллу, потом Алишан-Карима, брата муллы. Их снова стали спрашивать, но это было бесполезно, потому что они все равно не знали, куда ушел американец. И их стали бить.
– Они сильно избиты?
– Их просто побили.
– Я пойду осмотрю их.
"У Алишана, - вспомнила Джейн, - больное сердце".
– Где они теперь?
– Все еще в мечети.
– Идем со мной.
Джейн вошла в дом, Фара - за ней. В передней комнате Джейн взяла свою сумку с медицинскими принадлежностями со старого прилавка торговца. Добавив в аптечку таблетки нитроглицерина, она снова вышла на улицу. Направляясь к мечети и все так же крепко прижимая к себе Шанталь, она спросила Фару:
– Они били тебя?
– Нет - доктор, видно, был очень зол, но они меня не тронули.
Джейн задала себе вопрос - не была ли причиной злости Жан-Пьера догадка о том, что она провела ночь с Эллисом. И тут она поняла, что наверняка об этом догадалась вся деревня. Она подумала, как люди воспримут ее поступок. Это может послужить окончательным подтверждением того, что Джейн вавилонская блудница.
Но все же можно надеяться, что сразу они ее не отвергнут - пока есть раненые, за которыми требуется уход. Джейн дошла до мечети и вошла во двор. Жена Абдуллы, едва увидев ее, поспешила к ней с озабоченным видом и повела туда, где на земле лежал ее муж. На первый взгляд с ним ничего страшного не произошло, а Джейн беспокоило больное сердце Алишана, поэтому она оставила муллу, несмотря на возмущенные протесты его жены, и подошла к лежавшему неподалеку Алишану.
Его лицо имело землистый оттенок, и дыхание было затруднено, он хватался рукой за грудь; как и опасалась Джейн, побои вызвали у него приступ стенокардии. Она дала ему таблетку со словами:
– Жуйте, глотать не надо.
Передав Шанталь на руки Фаре, Джейн быстро осмотрела Алишана. Несмотря на обширные кровоподтеки, все кости были целы.
– Как они избивали вас? спросила она.
– Прикладами, - хрипло проговорил Алишан.
Она кивнула. Ему повезло: единственное, что им удалось сделать вызвать стресс, опасный при сердечном заболевании, но он уже приходил в себя. Смазав царапины йодом, Джейн попросила Алишана полежать, не вставая с места, еще около часа.