Лезвия Судьбы

Соларстейн Варди

В полчаса, все было готово, и народ расселся уже более официально, явно работая на благодарного зрителя, который спустился еще ниже.

Наталья, перед тем как вновь уйти в дом, подошла к Владу с предварительными расчетами.

— Тут такая вещь получилась, — тихо, вполголоса сказала она, не глядя в глаза. — В расчетах. Одной жертвы все равно мало. Или нужен сильный психический фон.

— То есть в момент казни объект должен испытывать сильное душевное потрясение, я правильно понял? — уточнил Влад.

— Ну, да. Эмоции должны хлестать через край.

Иначе энергии будет слишком мало, и она не пробьет нижний порог.

Влад задумался.

— Ладно, иди, если тут все настроила.

Влад сходил за угол дома, взял там клеть с курами, которых забыли в деревне при эвакуации, и вернулся в тинг к честной публике.

— Кх-кхм, — откашлялся Влад, — приступим!

Он взял эффектную паузу.

— Итак, мы начинаем… суд. Начнем с благородных свидетелей. Встаем и называем свои имена.

Встал первый.

— Я Бранд, сын Ярли…

Каждый из воинов вставал и произносил свое имя и имя отца.

Когда воины-свидетели закончили, Влад снова встал и перешел речью к судейской компании.

— Валли, сын Гизла, стрелок, из рода Скрагги. — представился первый судья.

— Староста Скарви, сын Эрика, по прозвищу Мудрый, убийца дракона, род Беорлинга! — подбоченясь, преподнес себя скромный руководитель местного колхоза.

У Влада было не больше секунды. Он-то думал представиться конунгом и перейти к сольному выступлению, а тут такие сложности. И представиться по-простому теперь нельзя — он конунг. И "дракулой", в свою очередь, становиться не хотелось. Как там, в скандинавских легендах… Мысли заскакали в разные стороны, как блохи от дихлофоса. Беовульф — полумедведь, полуволк. А мы возьмем кота, и слово муррр… Мысли пируэтом, со скоростью света, скользнули, и Влад…

— Вальдур! Сын Юри! Из рода Дорпан! Конунг земель Арвенстара!

Наступила тишина. За стеной, в доме, кто-то страшно захрипел и что-то тяжелое упало на выложенный плоскими камнями пол. Это билась в истерике, зажимая рот, хакерша. До нее гораздо позже дойдет, что в этот миг, и на всю последующую историческую перспективу, она сама стала, по праву жены брата конунга, Наталли Дорпан, ведьмой Арвенстарской.

Влад примерно предполагал реакцию Натальи, которая продолжала подслушивать, поэтому сохранил индейское выражение лица. Он продолжил выступление в том же стиле. Подняв правую ладонь, он призвал всех к молчанию.

— Славные воины! Мы собрались здесь, чтобы судить эту эльфийскую ведьму. Многие скажут — она была пусть и женщиной, но воином. Мы учтем это.

Я мог бы, но не стану, рассказывать здесь до завтрашнего рассвета о многочисленных смертях, в которых повинна эта ведьма. Триста лет, используя черную эльфийскую магию, она пила кровь из нашего народа. Мудрый Скарви помнит о каждом и скорбит поименно.

Скарви, который, естественно, не помнил и десятой части, тем не менее важно кивнул. Влад продолжил.

— Но те времена были временами эльфов! Мы жили на их земле и подчинялись их законам, ибо это обязанность любого — чтить законы той земли, где он живет.

Все согласно

закивали. Правда была горькой, но правдой от этого быть не переставала.

— Но вчера днем все поменялось! Вы, вся деревня, пошли под мою руку. Это так?!

— Так, конунг, ты теперь наш лорд! — закричал народ. — лорд-дракон!

Влад перешел к решающему доказательству.

— В этом мире воистину свободны только птицы! Они свободно летают в воздухе и никому ничего не должны. — Влад ткнул рукой в сторону орла, который уже буквально скреб брюхом над крышей, вытягивая вниз шею, грозя удлинить ее себе, как жираф. На лапах орла отчетливо искрили на солнце металлическими отблесками браслеты.

— И на рассвете наша деревня ушла ввысь, к облакам. И мы стали свободны. Мы не живем на земле эльфов! Мы летим — куда хотим!

— Да! Мы больше не живем на земле эльфов! Мы свободны от их законов! — такая простая мысль не сразу пришла к деревенским жителям, всю жизнь мечтавших о свободе, но закрепившись, дала свои чудесные корни.

— Что получается? — Влад придал голосу строгость. — Что получается, мои герои? На нас, на свободных людей, напали эльфы. Напали зло и коварно. И цель их была — убить всех нас. Без предупреждения, без объявления войны. Они напали подло и под покровом ночи. — Тут Влад придал голосу вопрошающие нотки.
–

А может, были парламентеры, может, они хотели сначала поговорить, сказать свои условия?

— Нет, не было такого! — заорал народ. — Сразу от леса понеслись, твари ушастые! Ну мы им тут вломили, аж знамя упало…

— Да! Они напали, — продолжил Влад, — нас была горстка — их было войско, но мы всех их убили. А потом были драконы! И мудрый Скарви убил их дракона — я видел сам! Скажи, Скарви!

Скарви встал, поклонился и важно сказал.

— Да, конунг, я Скарви, сын Эрика, по прозвищу Мудрый, я убил дракона своими руками!!!

Тинг взорвался овациями, будто воины это услышали в первый раз. Их староста, которого они проклинали за все его соглашательство с эльфами, за выдачу дани, да и просто за вредный прижимистый характер — оказался вовсе неплохим парнем. Скарви стал старостой, вернувшись с богатой добычей. В тот год войско, в которое входила деревенская дружина, разгромило войска подгорных танов. Но с тех пор его подвиги как-то поистерлись из памяти за чередой рутины. А тут он взял, да и завалил дракона, наш умница Скарви!

Скарви сам теперь мог стать конунгом, собрать дружину и уйти за добычей, но не это было главным.

Скарви теперь гарантировано попадал в саги. А имя в сагах, кроме широкой известности, служило еще одной цели. Воин, воспетый в сагах, получал навечно и бессрочно что-то вроде страхового депозита. Если для обычного воина-викинга погибнуть с мечом в руке было делом принципа — иначе, если в момент смерти не будет оружия в руке, валькирии просто пролетят мимо его хладного трупа. То для воспетого в сагах героя данное условие было уже необязательным, что сильно упрощало тому жизнь и увеличивало запас нервов при угрозе непредвиденной смерти…