Лгунья
Шрифт:
Это время было самым расцветом для хаггаресов. Они искали, выманивали и ловили хаги, надевали на них так называемые «брачные украшения» и продавали. Артефакты не позволяли хаги воспользоваться своими силами, на которые они излишне полагались, и им приходилось либо соглашаться на брак, чтобы обрести свои прежние способности, либо томиться в заключении до самой смерти. Мужчины обычно предпочитали второй вариант, хотя были исключения. И благодаря одному такому исключению приняли первые законы, которые сперва запретили насильственные браки с детьми земли, а
Майяри не помнила, в каких годах произошла эта история, вроде около трёхсот пятидесяти лет назад. Прежний хайнес решил, что и его семье не мешало бы обзавестись исключительной силой хаги. Но мужчины семьи хайнеса не могли заключать браков по расчёту. Будучи демонами-оборотнями, белыми совами, для сохранения преемственности собственной расы они могли жениться только по любви. Но к женщинам это не относилось: в браках между оборотнями мужская кровь чаще всего подавляла женскую и дети перенимали расу отца. Поэтому хаггаресам был отдан приказ найти очень сильного мужчину-хаги, а младшую дочь хайнеса начали готовить к браку.
Хаггаресы исполнили приказ и притащили к ногам повелителя потрясающей силы «зятя». И тот оказался достаточно разумным и покладистым, чтобы согласиться на все условия. Читая о дальнейших событиях, Майяри подумала, что на месте хайнеса после заключения брака сразу надела бы на зятя блокирующие браслеты. Хотя, может, тот и планировал это сделать, просто не успел. Едва брачный кулон упал с его шеи, хаги разнёс храм, оставив от него только покорёженный фундамент, и поубивал кучу оборотней, чудом не зацепив самого хайнеса, после чего хватил перепуганную жену и скрылся с ней.
Их вроде бы до сих пор ищут. Всё-таки была украдена не какая-то там обычная девушка, а хайрени. Но поиски не дали никаких плодов. Хаги либо убил свою навязанную жену, либо утащил в одну из закрытых общин.
Но этот случай подвиг уже нынешнего хайнеса запретить насильственные браки и охоту на хаги. Кто-то требовал запретить сам хаггаресский брак, но возмутились уже хаггаресы, которые на тот момент считались отдельной народностью, и отмена хаггаресского брака была бы уже воспринята как ущемление их традиций. К тому же отмена сделала бы браки, заключённые по хаггаресским традициям, недействительными и дети некоторых очень влиятельных семей стали бы бастардами.
Майяри потрясла рукой и поморщилась. Из-за того, что браслет был слишком большим, он постоянно сползал к локтю или к кисти и мешал. А ведь ей, наверное, можно пожаловаться на нарушение закона со стороны Ранхаша Вотого — на неё же нацепили запрещённые артефакты — но к кому обратиться, когда ты сама не в ладах с законом и боишься засветиться своим происхождением? Какие только мысли ни роились у неё тогда, в камере, когда она впервые познакомилась с этим украшением. Майяри даже заподозрила, что это такой изощрённый способ запугивания. Без сил, да ещё с перспективой выйти замуж… Последнего, впрочем, Майяри совсем не опасалась: замуж бы её точно никто не смог выдать.
Проверив,
На окне со стороны улицы кто-то стоял. Майяри отшатнулась и схватилась за спинку стула, приготовившись встретить запозднившегося визитёра самым достойным образом. Створка окна жалоб бзинькнула, отворилась внутрь комнаты, и на широкий подоконник шагнул невысокий мужчина. Тусклый свет озарил его лицо, и Майяри увидела широкую насмешливую улыбку.
— Доброй ночи, — мужчина, не сходя с подоконника, опустился на корточки и склонил голову набок, осматривая напряжённую девушку. Глаза его слегка светились в темноте, а прямые волосы, доходящие до плеч, серебрились. — Надо же, действительно вполне миленькая, только… — зубы его блеснули в полумраке, — излишне стройная.
— Вы кто? — Майяри прищурилась и решительно притянула стул ближе к себе.
— Расслабься, дорогая, — наглый незнакомец уселся на подоконник, опустив вниз ноги. — Я мужчина, которого ты будешь обожать больше всех на свете. Я твой жених. Очень приятно познакомиться. Ты же Амайярида? — запоздало уточнил он.
Девушка застыла, не в состоянии поверить собственным ушам. Если в первые дни знакомства с господином Ранхашем она и могла заподозрить его в таком вопиющем нарушении закона, как принуждение к браку, то после сегодняшнего разговора она окончательно отбросила эти мысли. Хотя фраза о совместном будущем заставила девушку похолодеть: неужели харен хочет снять с неё браслеты, женившись на ней? Представив господина Ранхаша в роли мужа, Майяри испытала такой всепоглощающий ужас, что на мгновение забыла, что ей опасаться брака не стоит.
Но, видимо, она поторопилась составлять окончательное мнение о харене.
— Что? — с высокомерным презрением протянула Майяри. — Вы пьяны? Или, может быть, больны? У меня нет жениха! — решительно отчеканила она.
— Увы, но тебе очень повезло, — рассмеялся гость. — Теперь есть. Я Викан Вотый.
Вотый, ещё один Вотый… Майяри не спешила отвечать, старательно обдумывая следующий шаг. Всё же она была права, решив, что если ею занялся один Вотый, то теперь она под вниманием всей семьи.
— Ваше имя мне почти ни о чём не говорит, — наконец холодно ответила девушка, отставляя стул в сторону. — Вас прислал господин Ранхаш? Если так, то быстрее говорите, что ему нужно.
Викан фыркнул.
— Этот сноб даже не знает, где я, — презрительно ответил он. — Да и зачем ему знать и лезть в чужие отношения?
— Господин Викан, не морочьте мне голову, — сухо потребовала Майяри. — Говорите, зачем посетили меня в такое позднее время, и уходите. Впредь же, если вам понадобится увидеть меня, используйте дверь. Меня и так обвиняют в краже и убийстве, а завтра к утру по школе уже расползётся слух, что в мои окна по ночам лазят мужчины.