Лгунья

Уиндзор Валери

– Bon soir, Madame30, - приветливо крикнула она. Хлопнула дверь. Я мгновенно сообразила, что произошло. И если бы не тупость и тяжесть в голове, если бы я не наткнулась на дверь, я, наверное, побежала бы следом и остановила её. А может и не побежала бы. Не знаю. Мне показалось, что это не столь важно. Я нащупала выключатель и снова зажгла свет. Моя сумочка, которую я оставила лежать открытой на раковине, исчезла. Я мыла руки и тупо размышляла, что же теперь делать без гроша в кармане и без косметики.

Когда я вернулась в зал, ни девушки, ни двух её спутников, разумеется, уже не было. На улице, на стоянке, стояла Крис, прислонясь к машине, которая из-за неоновых огней вывески над гаражом казалась зеленой.

– Ну ты и копаешься, -

сказала она.

– У меня сумочку украли, - доложила я скучным тоном.

Она уставилась на меня во все глаза.

– Что-о?

– Эта девица - та самая, которую ты назвала проституткой - украла мою сумочку.

– Вот наглая дрянь, - возмутилась Крис.
– Я видела, как они уходили. Она мне ещё "до свидания" сказала.

– Да ладно. У меня там и не было ничего, - сказала я.
– Сотня франков. Читательский билет. Кое-какая косметика.

– И кредитные карточки.

Она захлопнула дверцу и завела машину.

– Влезай, - сказала она. Шины взметнули гравий.

– Ты в состоянии вести машину?
– спросила я.

– А что ж, нет, что ли?
– Она включила фары. Деревья впереди с любопытством склонялись над дорогой. В воздухе остро запахло прохладой. Бледные ночные бабочки летели на свет и разбивались о ветровое стекло. Мне вдруг стало нестерпимо грустно. Я опустила окно со своей стороны и швырнула узел с несвежей одеждой в придорожные кусты.

– Вообще-то, - сказала Крис, - меня немного мутит.
– Она сидела неестественно прямо, вцепившись в руль и напряженно вглядываясь в дорогу, как будто ничего перед собой не видела.
– Чертовы деревья.

Следить в темноте одновременно за картой и дорожными знаками оказалось трудно. Я то и дела теряла дорогу.

– Налево или направо?
– спросила Крис.

– Не знаю, - сказала я.
– Или туда, или сюда.

Она рассмеялась. Тони это никогда не смешило.

Мы свернули налево, и дорога быстро превратилась в тропу, изрытую колеями, а потом и вовсе затерялась в поле. Развернуться не было ни малейшей возможности. Крис попробовала дать задний ход, но ничего путного из этого не вышло.

– Вот черт, - сказала она.

Она ехала по тропе слишком быстро. Машина подпрыгивала на кочках и рытвинах. Я со всех сил уперлась руками в приборную доску.

– Ты слишком быстро едешь, - сказала я ей.

– Не нравится - вылезай, - ответила она.

Машина накренилась, наткнувшись на насыпь. Раздался стук, за ним последовал жуткий скрип: машина боком ударилась о каменную стену.

– Вот дьявол, - сказала Крис.
– Ну теперь-то что?

Она заглушила мотор и пошла проверять повреждения, нежно, словно ушибленное место, трогая поцарапанный металл. Бок машины украшали длинные белые царапины.

– Я поведу, - сказала я.

– Ага, значит, это мы раньше делали, - сварливо сказала Крис и без сил облокотилась на капот.
– Я просто жутко устала, вот в чем беда.

Беда была в том, что она слишком много выпила, но я смолчала. Я и сама выпила не меньше, но от холодного воздуха в голове у меня прояснилось, а утрата сумочки сделала меня легкой, почти бестелесной. Я была одета во все черное, у меня не было ровным счетом никакого имущества, никаких обязательств. Я была частью окружающей темноты.

– Разреши мне сесть за руль, - сказала я.

Я никогда не водила машину с левосторонним управлением, и ощущение было довольно странное. Приходилось задумываться над каждым движением. Крайне осторожно доехала я до конца тропы и повернула налево. Сконцентрировала внимание на дороге, лежащей впереди, вернее, на том небольшом куске дороги, который я могла видеть, не крутя головой, и, наверное, напоминала цыпленка, неотрывно глядящего на кусок мела.

– Нужно где-нибудь свернуть, - сказала я Крис.
– Если продолжать ехать в эту сторону, то мы снова окажемся на шоссе № 20.

Но Крис спала, свесив голову на грудь. Очень хорошо помню, что подумала: надо же,

как смешно - мы обе не в состоянии вести машину, а я к тому же не представляю, куда еду. Помню, я решила: остановлю машину, как только попадется подходящее место, где мы сможем до утра поспать. Но почти сразу я увидела знак "Остановка через 50 метров", и впереди возникло то самое шоссе № 20 с огромным указателем: в одну сторону Лимож, в другую Тулуза, и я свернула к Тулузе. Дорога была прямой и широкой, к левостороннему положению руля я уже привыкла, и вся моя нервозность улетучилась. Стрелка на спидометре все сильнее отклонялась вправо. Я понятия не имела, с какой скоростью еду, потому что здесь отсчет шел в км/ч, но чувствовала, что быстро, и в этом была свобода и безопасность. Я обгоняла машины, обгоняла фургоны, обгоняла грузовики. Я громко смеялась при мысли, что возможно, девушка, укравшая мою сумочку, сидит сейчас в кабине одного из этих грузовиков и клянет меня на чем свет стоит, потому что она стала богаче на каких-то сто жалких франков и грязную косметичку. Я огибала нефтевоз и все ещё посмеивалась, когда раздался ужасающий грохот, как будто вселенная взорвалась, и затем машина заскользила по асфальту, как по льду, вышла из повиновения, и её понесло. Боже мой, бесстрастно и не к месту подумала я. Все произошло так быстро, что у меня просто не хватило времени подумать о другом. Но самый последний миг, когда меня ослепили фары встречного грузовика, длился, казалось, годами. Десятилетиями. Если вы интересуетесь такими вещами, то знайте: это не было похоже на жизнь, промелькнувшую перед глазами, "промелькнувшая" - совершенно не подходящее слово. На самом деле, все происходило очень медленно. Но не как в кино, когда тебе в замедленной съемке показывают разлетающиеся осколки стекла, покореженный металл и фрагменты человеческих тел. Совсем не похоже. Последний миг был таким долгим, что мне хватило времени подумать о Тони, и о том, как полицейский будет говорить ему, что я умерла, и о том, как до смешного жаль умирать после такого славного ужина. Я даже успела немного посмеяться над своими абсурдными дневными метафизическими размышлениями на тему того, что на бесконечной шкале ценностей не нашлось места для таких понятий, как начало и конец, и это забавно, ибо вот ведь он. Это не каламбур, не игра слов, это он. Он. Конец.

ЧИСТИЛИЩЕ

Место, где я, наконец, обнаружила себя - после долгого пребывания вообще в нигде - было совершенно белым. Я лежала, закутанная в белизну, как в кокон.

Нет, так я вас только запутаю. Сначала нужно объяснить, что произошло. А произошло следующее: на скорости 90 миль в час на шоссе № 20 наша машина попала в аварию. Из-за удара о каменную стену спустило колесо. Машину занесло, и она выскочила на встречную полосу прямо перед тяжелым трейлером. Крис погибла при ударе, наверное, даже не проснувшись. Ее худое, крепкое тело разрезало почти пополам, от головы и плеч мало что осталось. Я, конечно, забыла пристегнуть ремень, - редкий случай, когда моя вечная забывчивость, возможно, спасла мне жизнь: меня выбросило через ветровое стекло, и я упала на дорогу в нескольких дюймах от колес трейлера, который прошел юзом ещё сотню ярдов, толкая перед собой взятую напрокат машину, пока не выпихнул её на обочину. Я лежала на асфальте без сознания, в синяках, порезах и переломах, но живая.

На следующий день, - тогда я, разумеется, ничего об этом не знала, а узнала гораздо позже, складывая всю картину происшествия по кусочкам, выуженным из старых газет и журналов, - на следующий день женщина по имени Доминик Вайрак была арестована в Пойтьерсе за попытку получить деньги по украденной карточке "Мастеркард". Имя на карточке привлекло внимание кассира в банке. Утром за кофе он как раз прочитал об исчезновении в Париже англичанки, отправившейся в отпуск. Позже в этот день какой-то фермер нашел зацепившуюся за куст одежду, свернутую в узел. Впоследствии она была опознана мужем англичанки: именно так была одета его жена в день исчезновения.