Li?ge-Bastogne-Li?ge
Шрифт:
Иван Михайлович не услышал вопроса. Он стоял и теребил в правой руке шариковую ручку. Директор повторил.
– товарищ ТУпиков?
_ я не ТУпиков, а ТупикОв.
– это я уже слышал товарищ ТУпиков, вы не ответили на мой вопрос, подскажите, как обстоит дело с домом под номером пятьдесят семь на улице Правды?
– я не ТУпиков, а ТупикОв и с домом номер пятьдесят семь всё отлично. Ремонт провели оперативно. Жильцы довольны. У меня в руках собственно отчет о проделанной работе.
– дайте посмотреть. Директор взял в руки блокнот. Откинулся на спинку стула и внимательно стал читать. Иван Михайлович главный инженер домообслуживающей компании. Это человек не высокого роста, тучный, с тяжелым взглядом, что стоял и теребил в правой руке шариковую ручку.
– хорошо.
– я не ТУпиков, а ТупикОв.
Директор не поднимая глаз на главного инженера, повторил.
– идите ТупИков и пригласите Ларису Николаевну, срочно..
– я не Ту.. Затянул было главный инженер. Но директор не дал ему договорить.
– идите, говорю!
Иван Михайлович вышел из кабинета и закрыл тихонько дверь. Прошел сквозь длинный коридор и вышел на улицу.
Валить деревья
Посвящается деду Коле.
Я брал палена из угла, где они были сложены и клал их в печь. Смотрел, как они загораются от тлевших там углей и чувствовал на лице жар. Положив под завязку, я закрыл дверцу и сел за стол. Налил себе в стакан красного, посмотрел на Лену. Она сидела напротив и что-то читала. Это был какой-то новый мировой бестселлер. На обратной стороне обложки, которого красовалась надпись вроде такой, что это уже шестая книга, этого авторитетного успешного и талантливого мастера слова и письма. Я открывал такие книги и после одной страницы закрывал. За окном была уже ночь. На часах девять вечера. Мы жили в деревенском русском доме в селе Воскресное. Собака, прижав уши, лежала возле печки, зевая и закрывая глаза. В доме было тепло, и я ходил в одной футболке. Шла вторая неделя октября, на улице было холодно. Выпив стакан, я налил снова. Из комнаты доносились звуки телевизора. Я надел куртку и открыл дверь в террасу. Собака тут же подскочила и замахав хвостом выбежала в открытую дверь. Там я обулся и вышел на улицу. Небо было всё в облаках. Ни проблеска луны, ни звёздочки. Ночь. Темная черная пугающая и загадочная. Я видел, как вдалеке полосой темнеет лес. Как собака бегает в свете лампы, и не забегает за границу света в темноту. И больше не было видно ничего. Иногда в этой тишине кроме жужжания лампочки над моей головой, был слышен то лай то вой соседских собак. Я докурил и вернулся с собакой в дом. Она так же легла у печки и начала зевать. Я выпил стакан и снова его наполнил. Лена всё также сидела и читала.
– Ну как дорогая, ещё топить? – спросил я.
– нет, милый. Так очень хорошо. Разве что ещё две дровинки подложи и хватит. – ответила она
– как скажешь. – сказал я.
Я немного отпил и встал из-за стола. Взял старую тряпку и открыл ею дверцу. Меня обдало жаром. Я видел, как те дрова, которые я туда положил совсем недавно, охваченные огнём сгорали в печи. Я взял ещё два берёзовых и положил к остальным. Закрыл дверцу и сел за стол. Над столом висели иконы. Лена была набожной. Я тоже верил в Бога.
– ну как дорогая, интересная книга? – спросил я.
– да так, ничего, почитать можно. Легко читается. – ответила она.
– ну, это главное. – сказал я.
– тебе она не понравится. – сказала она.
– с чего ты взяла? – спросил я.
– я знаю. Тебе такие книги не нравятся. Они слишком пустые. – сказала она.
– но тебе же они нравятся? – сказал я.
– мне да, а тебе на вряд ли.
– как знать. – сказал я.
– уж я то знаю. – сказал она.
Лена выпила чай, я допил бутылку и мы пошли в комнату. Я выключил свет, снял очки и в темноте еле нашел нашу кровать.
2
Утро выдалось хорошим. Мы, позавтракав яичницей и бутербродами с сыром, собирались ехать в лес. Солнце уже стояло высоко и немного грело. Я помнил, что сосед Николаич тоже собирался по грибы, но ему ехать было не на чем. Точнее было на чём. У него была старенькая Планета с коляской. Но в силу возраста, а Николаичу уже было под семьдесят, он не мог даже вытащить его из гаража и тем более справится с ним на ходу. Я оделся и вышел на улицу. Прошел мимо нашего дома и открыл соседскую калитку. Калитка, как и весь забор была зеленого цвета, да и дом весь был зеленого цвета. По двору бегали курицы. Два петуха важно ходили и посматривали за своими дамами. Справа от меня
– здорово дед! – сказал я.
– а Миша, это ты. Ну проходи, чего встал. – отозвался Николаич.
– да нет Николаич, я спросить пришёл. За грибами поедешь с нами? – спросил я.
– поеду. А когда?
– ну как соберешься – сказал я.
– так я собран.
– тогда через десять минут подходи к нам, и поедем. – сказал я.
– хорошо. – сказал старик. И я вышел, закрыл все двери, калитку. Лена была собрана. Я завел форд, Тайга бегала рядом со мной, пока я относил в багажник корзины с ножами. Закрыв дом и запустив собаку в машину, куда она легко запрыгнула, как только я открыл заднюю дверь, я выехал. Пока Лена закрывала ворота, подошёл Николаич. Я рукой показал ему чтобы он сел рядом со мной. Лена села назад к Тайге.
– ну, дед, куда поедем? – спросил я.
– я недавно, дня три назад был в Боровском, там были грибы, может и сейчас есть. – сказал старик.
– То есть в Боровское? – спросил я.
– да, давай туда. А ты дорогу то знаешь Мишка? – спросил он.
– конечно, знаю, я же там был. – ответил я.
– ну и славно, поехали. – сказал старик.
Машина покатилась, я включил вторую, и мы не спеша поехали. Дорога была неплохой. Местами попадались ямы или большие камни, которые приходилось объезжать. По левую руку тянулось поле, которое ещё в середине лета было полно полевых цветов. По правую лес стоял стеной. В нем чередовались елки сосны и ели. Проглядывались золотистые березы, одинокие осины и тополя. Ветер гулял в высоте, задевая и раскачивая только макушки. Минут через пятнадцать езды по сухой пыльной дороге, мы свернули в лес. Там я ехал предельно осторожно и медленно, потому что лесная дорога была больше похожа не на дорогу, а на испытательный полигон для джипов. Постоянные подъемы и спуски, из одного оврага в другой. Я ехал и думал о том, что было бы неплохо, если у меня был бы джип, потом думал о том, какой это может быть джип. Когда мы проезжали очередной ручей, я сказал деду, что дальше идем пешком, на что он засмеялся и сказал – не бойся, проедем, мы, мол, с Вовой проехали два дня назад, а с тобой точно проедем.
3
Солнце уже висело высоко, иногда поднимался холодный осенний ветер. Мы прошли по дороге ещё метров сто и взяли влево. Пробираясь через высокую траву я видел, как поле тянулось во все стороны. Впереди шел старик за ним я, а за мной Лена. Мы поднялись на холм и начали потихоньку спускаться. Дед ловко достал из левого сапога нож с красной рукояткой и стал высматривать грибы. Высокая трава кончилась и сменилась, мхом усеянным мертвыми иглами ёлок да низкой травой похожей на полынь. В низине, куда мы спускались, редко росли молодые ёлки. Я останавливался и рассматривал их почки. Они были больше похожи на соль, на большие кристаллы, которые блестели на солнце. Впереди возвышался лес. По левую руку тянулись высокие и стройные березы. Когда я на них смотрел, то возникало чувство, будто они все деревья-близнецы. Их золотые листья сияли, когда на них падал луч солнца. И это сияние смешивалось с блеском их белоснежных стволов и когда я смотрел на них в тот момент, я думал только о том, как прекрасна природа, сколько красок и света в этом мгновенье. Какая-то птичка сорвалась с ветки, солнце, загородила вереница облаков, и сияние сменилось слегка грустным, но теплым светом, что играл на листьях и стволах берез.
Я взял у Лены корзину что больше и мы разошлись. Дед уже был далеко впереди и только окрикивал нас. Мы ходили по полянкам и между ёлок, срезая грибы. Половина из них была съедена червями, их мы оставляли там же где и брали. Они же не только для нас растут, так что на здоровье червячки. Собрав уже по половине корзины, мы с Леной решили зайти в лес и посмотреть грибы там. Старик держался от нас в метрах тридцати и постоянно что-то бормотал. Что именно я разобрать не мог, но его бормотание помогало мне определить его местонахождение. Граница леса напоминала плато, что возвышалось метров на шесть-восемь. Я поднялся наверх, а Лена шла по низу.